Ирина приоткрыла дверь и выскользнула на лестницу, как набуксире таща за собой подругу. Она хотела сбежать вниз, но на третьем этажехлопнула дверь и раздались чьи-то раздражённые голоса. Тогда, торопливо сдёрнувс лиц платки, подруги юркнули в тёмный угол за мусоропроводом. Дверь квартиры,которую они только что покинули, широко распахнулась, и оттуда вылетеларастрёпанная старуха. Она продолжала оглушительно визжать.

Сверху тоже послышались шаги, и на площадке появиласьгенеральша Недужная. Увидев орущую старуху, она набрала полную грудь воздуха игаркнула:

— Молчать!

Такой крик мог бы перекрыть грохот сражения или рёвбушующего урагана. Возможно, он перекрыл бы даже звук моторов взлетающегореактивного самолёта. Старуха во фланелевом халате испуганно замолчала,уставившись на генеральшу. За спиной у генеральши уже толпились многочисленныеполусонные и полуодетые соседи, сбежавшиеся на крик.

— Вы чего это безобразия нарушаете? — строгоосведомилась Недужная, разглядывая соседку. — Вы чего это среди ночинеуставные вопли издаёте? Ночью подача звуковых сигналов категорическизапрещается! И для начала, кто вы такая? Если вы — Ирина Сергеевна Моськина,проживавшая в этой квартире, почему вы находитесь в живом виде, когда на васвыписано свидетельство о смерти, а если вы — не она, то что вы делаете в еёквартире?

Генеральша Недужная была женщиной железобетонной. Но все жеона была женщиной. Поэтому вчера утром, увидев на балконе убитую наканунесоседку, которая спокойно пела и убирала мусор, генеральша поддалась обычнойженской слабости. Хорошо ещё, что не стала визжать и сама не упала в обморокпри виде того, как Ирина Сергеевна распевает романсы, а ведь она, генеральша,своими глазами видела её мёртвой. И убийцу её тоже видела.

Не подвела армейская закалка, не свалилась в обморокгенеральша, только сумки выронила. Разбилась литровая банка сметаны и залилавсе остальные продукты.

Генеральша Недужная очень рассердилась на призрак ИриныСергеевны. И сейчас, на лестнице, чувствуя за спиной поддержку многочисленныхсоседей, генеральша нисколько не боялась.

— Они зеленые, — неожиданно прошептала Катя,схватив подругу за локоть.

— Кто зелёный? — недоуменно переспросила Ирина.

— Цветочки! Цветочки на её халате! У Ирины Сергеевныцветочки на халате были сиреневые, а у этой — зеленые!

Тем временем старуха в халате взяла себя в руки изаговорила:

Я не Ирина Сергеевна, — честно сообщила она дотошнойгенеральше, — я её родная сестра, Марина Сергеевна! Мы с ней близнецы! И явселилась на её жилплощадь, чтобы она не досталась претендующим на неёавантюристам и мошенникам…

— Насколько я знаю, — строго прервала старухугенеральша, — на эту квартиру претендуют не авантюристы и мошенники, адети покойной… то есть её родной сын и невестка!

— Они-то и есть самые авантюристы, — возвысилаголос Марина Сергеевна, — выселили старую женщину в квартиру без ремонта…Сын.

между прочим, не сын, а пасынок, от первого брака её мужа,так что ещё надо разобраться…

— Этот вопрос не ночью на лестнице обсуждать! —снова прервала её генеральша. — А что это вы сейчас бесконтрольный крикподняли? Весь дом перебудили? Сон, что ли, плохой приснился?

— Какой сон! — возмутилась старуха. — Ко мнев квартиру налётчики ворвались! Семь человек, в масках и с автоматами! Я ихвидела, вот как вас сейчас вижу! Они меня хотели убить… не иначе как ихавантюристы и мошенники наняли!

— Семь человек? — недоверчиво переспросилагенеральша. — И где же они теперь? Куда подевались?

— Не знаю, может, они продолжают скрываться в моейквартире!

После такого сообщения толпившиеся на площадке сосединемедленно утратили интерес к происходящему и начали понемногу расходиться.Ирина с Катей выскользнули из своего укрытия, смешались с уходящими и тихонькоспустились вниз по лестнице, стараясь не привлекать к себе внимания.

Оказавшись на улице, Катя облегчённо вздохнула и заметноповеселела.

— Ну видишь, она мне вовсе не померещилась ! —заметила она, покосившись на окна четвёртого этажа.

— Но все события нашли вполне реальныеобъяснения, — парировала Ирина, — и никакой тени отца Гамлета…

— Но и никакой пользы от нашего похода, —расстроилась Катя, — только переполошили кучу людей, не дали им спокойновыспаться…

Сама Катя очень любила поспать, поэтому с пониманием иуважением относилась к чужому покою.

— Никакой пользы? — задумчиво повторилаИрина. — Действительно, кому могли понадобиться эти уставы?

— Может быть, какому-нибудь ненормальному букинисту?Вдруг это — ужасная библиографическая редкость?

— Вряд ли! Их ведь печатали миллионными тиражами! Дажетут их несколько ящиков. Постой-ка, — Ирина замерла и повернулась кподруге, — а что ты там говорила? Что у этих прежних соседей…

— Мурзикиных, — подсказала Катя.

— Ну да, Мурзикиных! Ты сказала, что у них был точнотакой же комод?

— Ну да, — Катя энергично кивнула, — один кодному!

— И стоял он на том же месте?

— На том же, — подтвердила Катя, — а к чемуты клонишь?

— К тому, что убийце нужен был не этот комод, а тот,мурзикинский! Он забрался в квартиру, не зная, что жильцы сменились, залез вкомод, но вместо того, что он искал, наткнулся на сотни уставов… а в это времяпоявилась Ирина Сергеевна, ну он и заехал ей ящиком…

— А что же он такое искал? — глаза Катизаинтересованно загорелись.

— Вот этого мы с тобой и не знаем… а куда дели тот,старый комод?

— На помойку, — печально отозвалась Катя, — аоттуда его уже давно увезли на городскую свалку…

— На свалку! — эхом повторила Ирина, при этом унеё возникло такое выражение лица, что Катя сразу поняла — подруга что-топридумала. Но Кате так хотелось спать, что она даже подумывала, не остаться линочевать в собственной квартире, чтобы не тащиться ночью к Ирине. Однакоподруга была настроена решительно и не отпустила Катю от себя, ведь наутро они всеравно собирались ехать на берег залива разыскивать неизвестную и таинственнуюспутницу профессора Кряквина, существование которой он так тщательно скрывал.

— Жанке мы звонить ни за что не будем! — заявилаКатя. — Она и так вчера весь вечер насмехалась надо мной! Валика она ираньше недолюбливала, а теперь, когда ещё эта непонятная история с его бабой…

— Зачем же ты ей рассказала? — недовольно спросилаИрина. — Вот уж точно, Катька, что язык — твой самый первый враг!

— Я же не постороннему человеку, а близкойподруге, — обиделась Катерина, — а Жанка сначала заинтересовалась, апотом сказала, что мы с тобой… ой, я не буду повторять дословно, а то тырассердишься.