– Может б-быть, он испугался? Испугался, что не сумеет удержаться на уровне того, что с-сделал? Может быть, он т-трус?

– Может быть…

Лорен наклонилась ко мне, взяла у меня из рук книгу, открыла ее на первой странице и закричала:

– Но… да это же у тебя первое издание! Ты знаешь, сколько это стоит?

– Д-да что ты? – притворно удивился я. – Мне д-друг ее дал.

Лорен посмотрела на меня недоверчиво, будто хотела сказать: «Ну да. Можно подумать, у тебя есть друзья». Я почувствовал, что краснею. К счастью, было темно, и Лорен не могла увидеть, как я смутился. Если бы я сказал ей, что Роберт Р. Аддамс живет в двух километрах от нее, она никогда бы мне не поверила. Лучше оставить это при себе.

Я встал и подошел к перилам, за которыми виднелся пляж. Передо мной раскинулся шумный и непостижимый океан, усыпанный огоньками. Не знаю, то ли это шампанское так на меня подействовало, то ли эта история про испуганных светлячков, или, может, мысль о том, что мсье Эрейра сорок лет сидит взаперти у себя дома, но мне внезапно захотелось ухватить мир. Нырнуть в него с головой. Врезать ему, как говорил доктор Франкен. Я внезапно повернулся к Лорен. Она удивленно посмотрела на меня.

– Ну, идем? – спросил я.

– Куда?

– Купаться.

До Сент-Орана мы доехали на моем велосипеде «Summer of love», я – неудобно устроившись на раме, она – верхом на багажнике. Я, конечно, хотел искупаться, не спорю. Но не где попало, а на том самом месте, на котором всё закончилось прошлой зимой, когда меня бросило на камни. Совсем рядом с ним была маленькая бухточка, которую я хорошо знал и где нам никто не помешал бы.

К счастью, дорога от самого дома шла под уклон. Темень была непроглядная, в нескольких метрах перед собой ничего не увидишь. На каждом повороте я чувствовал, как Лорен крепче обхватывает меня руками, как она вжимается лицом мне в спину, как всем телом приникает ко мне. Я старался не слишком разгоняться. Тормоза на спуске дребезжали, мне и самому было не очень-то спокойно. Лорен время от времени взвизгивала и еще сильнее стискивала руки у меня на груди. Подрагивающий луч велосипедного фонаря метался по гравию и сухим листьям.

– Вау-у-у-у-у-у! – завопил я, когда спуск стал круче и мы покатили быстрее.

Я отпустил тормоза и почувствовал, как ветер треплет на мне тенниску. Запах тимьяна, еще каких-то трав и приморских сосен мешался с запахом водяной пыли. В этой непроглядной темноте я чувствовал себя совершенно свободным. Никто не знал, что мы здесь. Никто нигде нас не ждал. Мы были под этим небом как два муравья без тени.

Я не видел лица Лорен, но знал, что она тоже улыбается.

– Не гони так! – крикнула она и засмеялась.

Но я уже не хотел тормозить.

Когда мы добрались до Сент-Орана, волосы у нас растрепались, а щеки горели от скорости и ветра. Перед нами темный и прозрачный океан неутомимо ворочал черными волнами. Над нашими головами мерцали бесчисленные звезды. Я на несколько секунд замер на пляже, словно окаменев. Именно здесь, на этом самом месте, остановилась часть моей жизни. После того несчастного случая всё осталось в подвешенном состоянии. Как будто Земля перестала вращаться. Как будто я сам там и остался, распластавшись на камне, и всё это время ждал, чтобы жизнь двинулась дальше.

– Идем? – тихо спросила Лорен, взяв меня за руку.

Она уже разделась и теперь стояла в трусиках и лифчике. При других обстоятельствах мне, наверное, трудновато было бы скрыть смущение. Но в ту ночь всё было по-другому.

Я тоже мигом скинул майку и штаны. Взял за руку Лорен и, стараясь хоть как-то унять дрожь, по шел к воде. Поднялся ветер, но я его не чувствовал, – я едва замечал, что покрылся гусиной кожей и волоски на руках топорщатся.

– Т-ты не з-замерзла? – спросил я у Лорен.

– Нет, – ответила она, улыбаясь мне.

Родинка в уголке ее рта по-прежнему напоминала шоколадную крошку, и мне хотелось прикоснуться к ней губами, ощутить вкус кожи Лорен – казалось, она должна быть одновременно соленой и сладкой, пахнущей полевыми цветами и сосновой корой.

Я молча продолжал идти вперед – и вдруг пальцев моей ноги коснулась вода. Ее ледяное прикосновение было успокаивающим, но меня от неожиданности пробрал озноб, я дрожал, не в силах справиться с собой. Лорен крепко сжала мою руку, прошептала мне на ухо, что всё хорошо.

Она была права. Я перестал дрожать. Вода поднималась до щиколотки, оставляя на моей коже множество крохотных пузырьков пены. Мне уже не было холодно, напротив, с каждой волной океан казался мне всё более ласковым. И тут я вспомнил свой рассказ, «Цунами». Подумал о том, как поднималась вода. Как она уносила всё. Мне казалось, что и со мной происходит то же самое. По мере того как я удалялся от берега, океан всё выше поднимался по моим ногам, мое тело всё глубже уходило под воду. Это было так, словно вся моя жизнь размывалась. Волна буквально захлестнула всё мое существование.

Вскоре вода доходила нам уже до пояса. Лорен медленно повернулась ко мне. Ее лицо ореолом окружал свет звезд, отражавшийся от поверхности мира. Она чуть поежилась, но это тут же прошло. Я отпустил ее руку и, ни слова не говоря, пошел дальше. Лорен последовала за мной, а когда уровень океана дошел нам до груди, она меня обняла.

Мы стояли лицом к лицу. Я чувствовал, как ее живот касается моего. Волны слегка раскачивали нас и каждый раз, накатывая, приподнимали. Внезапно Лорен стиснула меня еще крепче. Она была такая красивая. Я хотел сказать ей об этом, но не мог выговорить ни слова. Она прижалась ко мне грудью, и ее губы медленно приблизились к моим.

Я впервые целовался с девушкой. Впервые в жизни. И вообще впервые за долгое время я делал что-то впервые. Кровь стучала у меня в висках. Голова почти кружилась. Я чувствовал, что весь мир – не только я, но и мир – пошатнулся. С этого самого мгновения жизнь больше никогда не будет прежней. Всё перевернулось.

Звезды изливали на нас свой безупречный свет.

Я обхватил рукой голые плечи Лорен и понял, что прежний мир исчез. Ощущение было смутное и странное, но я не сомневался, что это так. Мы дошли до конца этого мира. Всё надо было начинать заново.