Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Великолепно! – дрожащим голосом и со слезами на глазах прошептала она, снова дочитав книгу.
Мы еще несколько раз ходили купаться. Я так и не смог заплыть в океан намного дальше, чем в ту ночь, – я заходил в воду по грудь, – но каждый раз чувствовал, как внутри у меня отпирается еще один засов.
Лорен зациклилась на комете Фейерштейна.
– Понимаешь? – твердила она. – Один-единственный раз за всю нашу жизнь!
А я думал, что каждый день случается в жизни один-единственный раз. Что каждое мгновение неповторимо. Каждая секунда драгоценна. Но ничего этого я ей не говорил. Вместо этого я крепко обнимал ее и прижимался лицом к ее лицу.
Когда этот день наконец настал, я пошел к мсье Эрейра. Это был и мой последний рабочий день в библиотеке. Я отдал ему заказанные книги – «Путешествие на краю звезд», «Светоносный» и «Звездный десант» – и устроился в гостиной. Достал из рюкзака окончательный вариант рассказа, который он уже читал, и ему понравилось. В конце герой – Симон – поднимается в верхнюю часть города и смотрит, как волна захватывает землю, разрушает дома и затапливает крыши. И в этот миг – в миг разрушения – он понимает, что нет ничего прекраснее возможности строить заново. И в конце концов приходит в восторг от зрелища, которое разворачивается перед его глазами.
Рукопись заканчивалась так: «Никаких чудес не существует. Существует наша способность видеть чудеса».
– Думаю, мне больше нечему тебя учить, – сказал мсье Эрейра, раскуривая очередную трубку.
Его лиловый халат поблескивал в полумраке комнаты, напоминая мне те, в каких некоторые боксеры выходят на ринг.
– Остальному ты научишься сам. Работая. Читая. И никогда не забывая правило номер один!
– Писать, писать и писать, – дополнил я.
Он улыбнулся мне, и в его глазах что-то как будто дрогнуло.
– Ну что, – вздохнул он. – Думаю, мы с этим покончили. Наше сотрудничество завершается.
– Не с-совсем, – сказал я.
Он посмотрел на меня с любопытством, и я намеренно таинственным тоном прибавил:
– Х-хотите увидеть нечто и в самом д-деле чудесное? Нечто такое, что вы увидите один-единственный раз в своей жизни?
Непросто было вытащить из дома мсье Эрейра. Сначала он не желал расстаться со своим халатом. Потом не мог найти ботинки. А под конец стал отговариваться тем, что у него сердцебиение какое-то непривычное.
– Мне кажется, у меня сейчас случится сердечный приступ! – сказал он.
– Не случится… – ответил я.
Пришлось мне за рукав дотащить его до порога. Когда дверь за нами закрылась и мсье Эрейра ее запер, по его лицу было видно, что он с трудом сдерживает панический страх. Старик, наверное, уже много лет не выходил наружу.
До дома Лорен мы добрались в полной темноте. На пляже никого не было. Мсье Эрейра не отрываясь смотрел на океан, и в его глазах я видел смесь изумления и ужаса. Как будто мы оказались на незнакомой планете – два галактических путешественника, постоянно настороже, высматривающие малейшую опасность. Открыв нам дверь, папа Лорен немного помолчал, потом уставился на мсье Эрейра и спросил:
– А вы… дедушка Натана?
– Дедушка?! – с негодованием переспросил он.
– И я – Ной! – сказал я, распахнув дверь и прокладывая себе путь в гостиную.
Лорен ждала меня наверху. Я показывал дорогу мсье Эрейра, и мы пробрались к лестнице.
– Куда ты меня затащил, черт возьми? – ворчал он, пока мы лезли по ступенькам наверх.
– С-сейчас увидите… – загадочно ответил я.
Я не хотел загубить сюрприз.
Комета Фейерштейна должна была показаться около двадцати двух часов, сказала мне Лорен. Я уже несколько дней только и слышал от нее, что это «астрономическое событие века», «неповторимый миг, о котором мы сможем рассказывать нашим внукам», «невероятная удача, выпавшая нам» и так далее. И должен признаться, что, даже если меня не так сильно, как Лорен, волновала мысль о горящем в небе булыжнике, всё же ее восторг передавался и мне.
Мсье Эрейра одолел последнюю ступеньку лестницы, и я направил его влево, чтобы вывести на террасу. Когда мы там появились, Лорен в уютной темноте суетилась вокруг своих аппаратов, объективов и телескопа. Свежий ветерок коснулся наших лиц, океан невдалеке продолжал свою песню. Этой летней ночью в шуме волн было нечто ирреальное. На небе не было видно ни одного облачка, ничто не угрожало представлению. Даже луны не было, и от этого звезды сияли ярче.
Я кашлянул, чтобы привлечь внимание Лорен, не слышавшей, что мы пришли.
– Ной, извини!
Она поднялась и тут же оказалась лицом к лицу с мсье Эрейра. Несмотря на темноту, я заметил промелькнувшее на ее лице недоумение. Ее лицо застыло, затем она удивленно приподняла бровь. Узнала мощное лицо Роберта Р. Аддамса с его высокими скулами и пронизывающим взглядом? Приблизившись к нему, она протянула руку и пролепетала:
– З-здравствуйте… Лорен…
Я впервые слышал, чтобы она запиналась.
– Очень приятно, – ответил он. – Эрбер.
«Эрбер Эрейра?» В самом деле? Многовато «Р» для одного человека. Я мог бы незло посмеяться над ним, но почувствовал, что сейчас не время, и решил приберечь это на потом. «На р вы не поскупились», что-то в этом роде.
– Может быть, вы сумеете мне объяснить, что я здесь делаю? – спросил старик у Лорен.
На долю секунды она повернулась ко мне, посмотрела с ласковым упреком, как будто мне следовало оправдываться. Но я ничего не сказал, только улыбнулся ей. Она на минутку задумалась, словно подбирая слова, и в конце концов ответила, показав на стоявший рядом с телескопом шезлонг:
– Просто садитесь и смотрите.
Мы ждали не меньше получаса, пока в небе появится комета. Всё это время Лорен и мсье Эрейра разговаривали о чём придется: об астрономии, о фотографии, о готовке, о литературе. О Роберте Р. Аддамсе ни разу не упоминали.
Заговорив о своем увлечении хайку, Лорен кивнула на меня и сообщила:
– Перед вами специалист по хайку!
– В самом деле? – удивился мсье Эрейра, повернувшись ко мне.
– О да! – Она явно решила меня подразнить. – Ной, не хочешь сочинить для нас хайку?
Я взглянул на нее с притворным недовольством, потом намеренно высокопарным и торжественным тоном выдал:
Хайку – это как жизнь
Они короткие
Вот
Лорен
