Пару минут спустя, под тусклым светом единственной имевшейся в гараже лампочки, Кларк запрыгнул в кузов своей развалюхи и стал сбрасывать мусор в пакет, с которым, отвернувшись и не дыша, чуть поодаль встал Сол.

— Ты как там? — со смехом спросил Кларк.

— Просто поторопись. И старайся не бросать в меня тем, что осталось от трупа.

— А вдруг он еще жив?

Примерно через полчаса Сол выбросил первый пакет, пошел в дом за вторым и, столкнувшись на кухне с отцом, чуть не выпрыгнул из штанов от страха.

— Вот черт! — вскрикнул Соломон.

— Эй-эй, не выражаться, — спокойно ответил Джейсон. — Нахватался у матери. Чем ты там занимаешься, кстати?

— Убираемся с Кларком в его машине.

— Кларк тут?

— Ага, в гараже.

Джейсон вызвался помочь, так что второй пакет держал уже он, а не Сол, в то время как Кларк закидывал внутрь пустые банки от содовой, мятую тару от фаст-фуда и другое барахло, вроде драных шорт или спущенного мяча.

— Кларк, ты, случайно, не оборотень?[20] — спросил у него Джейсон.

— Только по выходным.

Наконец решили сделать перерыв и перекусить. С недавних пор Кларк ужинал с Ридами чуть ли не каждый день, и Валери это нравилось — два полноценных ребенка вместо одного едва живого. Естественно, мать Соломона не признавалась в этом, но тот читал по ее лицу. Папа был доволен не меньше. Не успели приняться за десерт, а Кларк уже уговорил папу, и тот до поздней ночи по локоть в машинном масле перебирал мотор, выискивая поломку. Соломон подавал отцу инструменты, внося посильный вклад, а сам наблюдал за Кларком. Тот внимательно слушал Джейсона и кивал, делая вид, будто понимает, о чем речь.

— Придется сменить карбюратор, — сказал отец Соломона.

— Точно, — поддакнул Кларк. — Так я и думал.

И то ли дело было в долгом отсутствии Лизы, то ли в токсичных парах старенького мотора, но именно в эту ночь Соломон наконец осознал, что чувствует к Кларку Роббинсу. Он неделями принимал пульсацию где-то в глубине и учащенное сердцебиение за панические атаки, потому что прежде такого не ощущал. Кларк не придавал значения мелочам, он жил здесь и сейчас. И пусть Соломон боялся назвать то чувство любовью, но что еще это могло быть? Это она. Реальная. Настоящая. И Сол знал, что ему нужно следить за собой, за своими словами и действиями, иначе его дружбе придет конец.

В детстве Лиза обожала ездить в лагерь. Она заводила там кучу новых друзей, съезжавшихся со всех уголков страны — от Феникса до Солт-Лейк-Сити. Вместе с девчонками из их домика они выдумывали секретные языки и распевали песни о диких просторах. Со временем Лиза повзрослела, роль отдыхающей сменилась ролью вожатой, и теперь она жутко ностальгировала по прежним временам.

Лиза отвечала за целый домик, в котором проживало десять девочек, она сама и более опытная вожатая. Этой вожатой была Дженис, и ей было непросто смириться, что этот лагерь — один из трех, в которых она работала каждое лето, — не был христианским.

— Помолимся, — сказала она на третью ночь перед отбоем.

— Оставь в покое мирян, — прошептала Лиза с нижней койки.

— Ой… в смысле спокойной ночи, ребята.

Первая неделя прошла без эксцессов — всего одна авария на воде и никаких диарей. И хотя Лиза задумывалась о том, как без нее проводили время Кларк с Соломоном, в чисто женском обществе были свои плюсы: целых семь дней ни слова о «Звездном пути».

Единственное, что напрягало Лизу, — это Дженис. Лиза знала, что ей будет непросто, но надеялась, что совместное пребывание быстро сблизит ее с подругой. Как бы не так. Дженис продолжала дуться и не упускала шанса едко подшутить над Лизой, намекая на ее внезапное исчезновение. Лизе же не хотелось устраивать сцены на глазах у подопечных, потому она молча сносила издевки. И теперь, когда до конца смены оставалась неделя, она делала все возможное, чтобы сдержаться и сохранить мир. Конечно, если Дженис не выбесит ее окончательно.

— Слушай, — сказала Лиза, присаживаясь напротив подруги в столовой. — Хочу поговорить про Хлою. У нее никак не выходит грести, придется ей снова записываться на этот курс следующим летом.

— Лиза, уступи ей. Мы же не будущих олимпийцев готовим.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу так. А как же честь лагеря «Элизабет»?

— Прости, но девочка безнадежна. В том году потопила каяк и три каноэ.

— Да, я помню…

— Как тебе в лагере, кстати? Рада, что выбралась? — бесцветным тоном спросила Дженис.

— Возможно, — ответила Лиза.

— В конце концов, это меньшее, что ты могла сделать.

— В каком смысле? — удивилась Лиза.

— Ты знаешь в каком, — заявила Дженис. — К тому же я избавила тебя от психа. Тебе явно нужен был перерыв.

— Он не псих. И в спасении я не нуждаюсь.

— Хм… а может, у меня слишком мало проблем? Нечего лечить?

— Поверь, предостаточно.

Дженис не ожидала, что Лиза решит за себя постоять. Она наклонилась вперед, опершись ладонями на стол, и со взглядом, полным злобы, который часто пускала в ход до того, как обрела Христа, слегка улыбнувшись, сказала:

— Не срывай на мне зло. Не моя вина, что твой парень запал на шизика. Я пыталась тебя предупредить!

— Не смеши меня.

— Ты же такая умная. Стремишься всем помогать и метишь в психиатры века, а сама не замечаешь, что творится у тебя под носом. Где, по-твоему, Кларк сейчас?

— У друга. У нашего общего друга. Не сочиняй ерунду, ты просто ревнуешь.

— Окей, с меня хватит! — громко заявила Дженис, всплеснув руками.

— Ты о чем?

— Теперь отряд номер двенадцать на тебе. Развлекайся!

С этими словами Дженис выбежала на улицу, оставив Лизу посреди холла столовой под любопытными взглядами девчонок из другого отряда. Та улыбнулась им через силу и решила пойти перекусить. До конца дня ей пришлось симулировать позитив и выполнять двойную работу, дожидаясь, пока руководство пришлет кого-нибудь в помощь. Дженис попросила о переводе в другой отряд и явно что-то наплела про Лизу, лишь бы ей скорее пошли навстречу. Но Лиза не видела смысла в том, чтобы поведать правду. Зато теперь не придется по сто раз на дню терпеть ее насмешки.

За ужином, совмещенным с просмотром импровизаций, к Лизе подсели вожатые Тара и Лидия. Глаза обеих горели, как и всегда, когда появлялся повод посплетничать.

— Я слышала, Дженис обозвала тебя сучкой. Что случилось? — спросила шепотом Тара.