— Серьезно?

— Он в сто раз лучше остальных моих друзей.

— Видела их на днях, — ответила Лиза. — Ти-Джей вчера в школе спрашивал, как ты. И глупо шутил, что ты стал призраком.

— Ну и ладно, — сказал Кларк. — Я не знаю, о чем говорить с этими ребятами.

— С чего бы?

— Да потому что они придурки. Ну серьезно, они или ржут над кем-то, или спорят, кто бы чью девчонку завалил.

— Какая гадость.

— Вот именно, что гадость. А ведь я тоже иногда смеялся над их шутками, но потом чувствовал себя как кусок дерьма. Я не такой, как они. И не хочу таким становиться.

— Я тоже этого не хочу, — прошептала Лиза.

— И пока ты тусила с самым крутым сумасшедшим в мире, я торчал дома и умирал со скуки. Я знаю, что это важно для тебя, но ты не можешь просто исчезнуть. А если бы мы ходили в разные школы? Ты все равно посвятила бы последний совместный год другому парню?

— Слушай, мне жаль, что все так вышло. Но ведь теперь ты можешь присоединяться ко мне. Как тебе такой вариант? По-моему, прекрасный выход.

— Значит, или делиться тобой, или торчать дома в одиночестве? — удивился Кларк.

— Нет. Я не это имела в виду, прости. Придумаю что-нибудь получше.

— Хорошо. Дженис, кстати, тоже обижается.

— Я уж догадалась по нескольким неотвеченным эсэмэс.

— Вам бы встретиться, что ли, — сказал Кларк. — Она, конечно, странная, но вы же дружите с самого детства.

— Я еще не рассказывала ей про Сола. В смысле, вообще ничего.

— Ну, есть только один способ это исправить. Думаю, Дженис поймет.

— Она потребует компенсации, — буркнула Лиза. — Потому что помешана на справедливости.

— Я тоже, имей в виду, — ответил Кларк и чмокнул ее в лоб. — До завтра, доктор Прейтор.

С утра Лиза проснулась от криков на кухне. Мать снова повздорила с мужем, и на этот раз весьма драматично: с криками, хлопаньем шкафчиков и парой-тройкой угроз. Лиза решила пересидеть бурю в своей комнате. Но даже когда все стихло, она попыталась прокрасться на кухню незамеченной.

— Лиза?

— Черт, — пробормотала та, сворачивая за угол кухни. — Да?

Мать сидела за столом в шелковом пеньюаре и домашних тапочках с чашкой кофе в руках. Лизе совсем не хотелось с ней говорить, но уйти просто так после подслушанной ссоры совесть не позволяла.

— Как ты? — спросила Лиза, присаживаясь на стул.

— Бывало и лучше.

— Мам, я даже не знаю, что тут сказать…

— Понимаю, милая. Я и сама не знаю.

— Он ушел? — спросила Лиза, сделав глоток из маминой кружки.

— Ага, — ответила та.

И расплакалась, прижав подбородок к груди. Не причитая, не содрогаясь — вообще не шевелясь, лишь тихонько всхлипывая. Лизу это бесило. Почему она так поступала? Зачем в третий раз наступать на те же грабли? Рон — точная копия своих предшественников. Лиза не сомневалась, что два ее последних мужа — чуть менее симпатичный вариант первого. Ей даже казалось, что все эти годы причиной маминых слез оставался только он. Никто не мог заменить того, кто ее бросил.

Накрыв мамину руку своей, Лиза сжала ее ладонь, прежде чем отстраниться.

— Хочешь послушать про Соломона? — спросила она, поднимаясь, чтобы налить себе кофе.

— Про кого?

И Лиза ей все рассказала. Ее мать всегда можно было отвлечь какой-нибудь сплетней или занятной историей, а ту как раз волновало, почему Лиза решила сменить дантиста, так что часть ответов на вопросы она получила. О стипендии и эссе Лиза, естественно, умолчала — не хватало еще нарваться на нравоучения. Не сейчас, когда все так удачно складывалось и возвращение Сола в мир людей казалось неизбежным.

— Погоди, погоди, — перебила ее мать. — Вы с Кларком проводите время с тем пареньком?

— Да. Он нуждается в нас.

— Что у него за родители? Как они позволили сыну засесть дома и не ходить в школу? Судя по твоим рассказам, парню явно не хватает ремня.

— Мам… — закатила глаза Лиза.

— Никто не хочет ходить в школу. Если позволить детям — все сидели бы по домам. Вот почему им и не позволяют.

— Я же уже сказала, у него психическое расстройство. Прояви хоть немного сочувствия.

— Алкоголизм тоже считают болезнью. И что теперь? Жалеть беспробудных пьяниц? Как-нибудь без меня.

— Ого, тебе стоит писать для Psychology Today или еще куда. Звучит вдохновляюще.

— Ну прости. Рада за вас с Кларком. Только не вляпайтесь куда-нибудь.

— Вляпаться с Соломоном? Это просто невозможно.

— Я думала так же о каждом из трех моих браков. И погляди, к чему это привело.

— У тебя прекрасная, умная дочь и отличная карьера.

— Смешно, — ответила мать. — Ты же знаешь, о чем я.

— Мам… — Лизе хотелось честно сказать, что связываться с безработными любителями халявы не лучший способ найти в этой жизни счастье, но она не могла. — Я люблю тебя.

— И я тебя, солнышко. Приготовить обед?

— Нет, спасибо. Нужно поговорить с Дженис. Я несколько недель с ней не общалась, и она меня, наверно, ненавидит.

Дженис Плутко работала в Montclair Plaza Mall в отделе с парфюмом и часами марки Fossil. До Соломона Лиза бывала здесь несколько раз в неделю: они шли на фуд-корт за печеньем из Great American Cookie Company и смотрели ролики на YouTube со своих телефонов. А когда к Дженис заглядывали покупатели, что случалось довольно редко, Лиза заваливала им бесплатными пробниками и прекращала с ними болтать, только когда они покупали что-нибудь. Благодаря ее визитам у Дженис случались лучшие дни по прибыли.

— Привет! — поздоровалась Лиза.

Та оглянулась и удостоила подругу чем-то вроде ухмылки.

— Знаю, что ты злишься. Давай я составлю тебе компанию во время ланча и все объясню.

— Что ты хочешь мне объяснить? — вскинула бровь Дженис. — Так бывает, что у людей дорожки расходятся.

— Боже, ты серьезно?

— Лиза, я тебя месяц не видела. Не делай вид, что в моих словах нет логики.

— Прости. Все же давай перекусим. Сможешь сделать перерыв?

Дженис взяла ключи со стойки у кассы.

— У тебя есть пятнадцать минут.

Взяв по молочному коктейлю и картошке фри, они не без труда отыскали места на переполненном фуд-корте. Лиза попыталась разговорить подругу, но без толку. Они с пятого класса ссорились по пустякам, но на этот раз Дженис серьезно обиделась, и Лиза поняла: чтобы заслужить прощение, придется все рассказать про Соломона.