что находился наш мешок с продуктами, теперь его не было. «Костя!» – воскликнул я, – продукты украли». Он от удивления замер. «Что будем делать?» – «Надо немедленно идти на розыски пропажи». Я отправился от вокзала в одну сторону, он в другую. Теперь уже весь город проснулся, народу на улице стало полно. Я шёл по одной улице и вскоре оказался на окраине города, здесь постройка вся была деревянная, вокруг одни частные дома. Смотрю паренёк лет четырнадцати идет по задворкам и несёт на себе солдатский вещевой мешок, вокруг оглядывается и торопится -это вызвало у меня подозрение. Забегаю в обход к нему с другой стороны дома и вышел прямо напротив его. Говорю: Теперь ты у меня попался, и схватил за этот мешок. Он его бросил и убежал от меня, я за ним не погнался, тут же вскрыл мешок смотрю содержимое – не наше. Продуктов почти ничего не было: не много сухарей, байковое одеяло и разная мелочь. Я накинул мешок на плечи, отправился на вокзал к своим парням. Паренёк, видя, что я его не преследую больше, остановился от меня метрах в пятидесяти и так жалобно смотрел мне в след. Он прекрасно знал у кого украл эти вещи, ещё десять минут тому назад казалось ему, что все волнения позади, удача сопутствовала, откуда он такой взялся на моё горе, думал он про меня, и при первой возможности решил отомстить. Ведь времена были не из лёгких, множество беспризорных сирот было в эти годы по стране, а в городах тем более. Он, лавируя среди прохожих людей, шел следом за мной и не выпускала меня с поля зрения. Вот уже вижу наших ребят, как они в кругу сидят на лужайке, до них осталось не более тридцати метров. Принесу эти вещи и там сообща решим куда их сдать. Паренёк, идя следуя за мной, заметил, что офицер и двое солдат ищут свои вещи, он их сразу узнал и спрашивает: «Вы что, свои вещи ищете?» – «Да», – ответили они, – «Я видел кто их у вас украл», – и показал на меня. Меня вдруг останавливают. Как только я повернулся назад, так сразу увидел этого парня. «Откуда у вас эти вещи?» – спросили меня, – «Я у этого парня их отнял», и стал взглядом его разыскивать, но он тут же скрылся, его уже и в помине не было. Мешок вскрыли и проверили при мне. Хозяин вещей сообщил, что всё в целости, ничего не пропало. Так мы мирно разошлись, они пошли своей дорогой. Паренёк в душе радовался -вот как я его проучил, будет знать в следующий раз отнимать чужие ворованные вещи или нет. Вещей теперь у нас никаких не было, нам было совсем легко физически, а морально наоборот.

К вечеру укомплектовали команды и отправили в летние лагеря, где формировалась Стрелковая бригада. Военный лагерь был расположен среди соснового бора, где были вырыты землянки, для каждой роты отдельно. Нары были двухэтажные, режим дня соблюдал, согласно инструкции: подъём, физподготовка, завтрак, тактические занятия и т.д. Началась настоящая воинская жизнь. С самого раннего утра и до вечера занимались тактическими занятиями, изучали военное искусство. Офицер, который командовал нами был еще довольно молод и всё требовал так, как его учили в военном училище. После очередного дня шагаем строем из занятий по направлению в казарме, все уставшие. Вдруг слышим команду комвзвода: Споёмте! Ответ отрицательный, все молчат, не до песен, еле-еле идём. Следующий приказ: Бегом марш! Это за то, что петь не стали. Пробежим 100-200 метров. Идти шагом! Снова команда Запевай! Запевала, начинай! Здесь хочешь, не хочешь все начинают петь, такой порядок был заведен у нашего командира, так изо дня в день даже в любую погоду дождь или снег с неба, мы ползали по-пластунски, порой до нитки промокали. Периодически, строго предусмотренное графиком, нас водили нас гарнизонное стрельбище, где каждый тренировался меткостям в стрельбе из винтовки, и из пулемета. На расстоянии сто метров были установлены макеты фанерные, где были изображены фашисты. Каждому выделили свой макет, куда он должен был попасть. После очередных серий выстрелов ходили проверять вместе с комвзводом – кто сколько очков выбил.

С нами вместе были мужчины пожилого возраста из Кировской области. Первые дни по прибытию в часть у них были солидные бороды и по большому мешку сухарей из дому. На гарнизонном стрельбище они ни одной пули не послали в цель. Тогда их повторно заставляли стрелять – результат тот же. На второй день наших дедов не было в строю и ещё два дня отсутствовали, потом снова появились. Мы их окружили и давай спрашивать: «Где же, вы, изволите быть?» Оказывается, они проходили медкомиссию, где их тщательно обследовали, особое внимание обратили на зрение. Они теперь были героями дня, рассказывали о своих похождениях. Военный врач отходил от них на расстояние в пять метров и поднимал два пальца. Спрашивал: «Сколько пальцев я показываю?» Отвечали, что два. «О, милые мои, вы прекрасно видите палец, неужели вы на фронте не увидите человека, который гораздо больше пальца, так что зрение у вас нормальное!» Этим и закончилась двухдневная проверка. С них сняли эти бороды и надели пилотки со звёздочками, они теперь стали похожи на других бойцов и со всеми топали в строю с утра до вечера. Вечерами, после тактических занятий прикладывались к своим мешкам НЗ, которые тут же лежали на нижних нарах рядом с ними. Пока у них дело шло гораздо веселее, чем у остальных, ведь дневная норма хлеба в полку была 650г на день. (Отсюда, куда были эвакуированы мои родители, было недалеко. Поэтому я написал письмо, но ответа не было).

Жизнь наша проходила однообразно – с утра до вечера обрабатывали различные методы ведения боя. В последствии я совсем ослаб, так как после стройбатальона, утраченной энергии и истощения не были восстановлены, на это потребовалось бы длительный отдых и хорошее питание. Теперь были другие времена, на это рассчитывать не приходилось.

Однажды после занятий я обратился в санчасть, где получил освобождение от тактических занятий. По изучение материальная части стрелкового оружия у меня шло всё нормально, память пока не подводила. Я мог любой образец оружия разобрать и собрать гораздо быстрее некоторых штатских. Комвзвода, зная это, приказал мне проводить занятия по изучению стрелкового оружия с теми, которые не ходили на тактические занятия, а валялись на нарах. Это были разного рода шпана, мелкие воришки, хулиганы и прочие подонки из преступного мира, которые были