Сын еще не видел дождь. С интересом следил за крупными каплями, бьющими в стекло, разбивающимися и размазывающимися, что превращали окно в огромный калейдоскоп.

— Теперь умываться, — ощущение горячего и влажного рта младенца было забавным, но терроризировать сына таким милым способом было чревато, — избавляться от памперса, делать зарядку и завтракать.

Шум на кухне, заставил Ольгу проверить дверь (она была закрытой), а потом и пройти на нее, застав за столом хмурого и не выспавшегося Золотарева.

— Ты что здесь делаешь?

В ответ мужчина пожал плечами и, прежде чем запихнуть в себя остатки бутерброда, ответил:

— Завтракаю, как видишь.

— Это я уже заметила, — откликнулась Багдасарова, поворачиваясь к Артему спиной, — гляди сынок — вот тот дядька, который динамил нас целую неделю.

Адвокат за ее спиной громыхнул чашкой, недовольно засопел и даже попытался прожечь пространство между лопаток взглядом.

— Вопрос в другом: прочему ты это делаешь не у себя?

Ольга прошла к чайнику, открыла одной рукой шкафчик, достав банку с молочной смесью. Макар продолжал сопеть на ее плече и оставлять влажные кружки на заголенном плече, ужасно щекоча при этом.

— Хотели обсудить это с тобой еще вчера, но ты не оставила нам выбора.

Ей стоило бы обратить внимание на это «мы» и Ольга сделала это, но как выяснилось позже совсем не с той стороны.

— Как ты интересно к себе обращаешься, — заметила она не без улыбки, продолжая заниматься бутылочкой — я есмь царь…

— Ты зря смеешься, — отвечал Золотарев все тем же хмурым голосом, напрочь лишенным хоть какого-то присутствия хорошего настроения.

Следующая фраза заставила ее расплыться в улыбке. Прозвище хама было ужасно смешным, переводилось с английского, как «хомяк» и ни разу не отражало тот образ, что еще был свеж в ее воспоминаниях.

— Без Хамстера меня бы не пропустили к этим тварям и без него мне не удалось бы узнать, что твой Карпов связался с ребятами за которыми стоят действительно очень серьезные люди.

Это она знала и без него. Денис сам сказал ей это в последнюю встречу. Об этом она поведала помощнику Золотарева, а тот наверняка передал все ему.

— Их уже отпустили, — добавил Золотарев.

Ольга ахнула, развернувшись к адвокату и не переставая трясти бутылкой при этом.

— Как? — она потрясла бутылкой, а после, отставив ее принялась снимать памперс прямо на виду у скуксившегося Артема. — После того, как они проникли в дом и таскали меня за волосы?

— Под залог и подписку о невыезде, — терпеливо объяснил тот, глядя ей в лицо. — Они числятся помощниками депутата, потому к ним иное отношение, чем к простым смертным.

Ольга зашвырнула использованный трусики в мусорку и вскинула глаза на приблизившегося Артема.

— Поэтому ты здесь? Думаешь они заявятся ко мне второй раз?

Артем кивнул с самым что ни на есть серьезным видом. Ольга считала иначе. Жизненный опыт говорил ей о том, что таких дураков в жизни не бывает. Вместо тех бугаев следовало ждать каких-то других и не сегодня, а через неделю, ну самое малое через пару дней.

— Ты вся светишься, — проговорил меж тем Артем со все тем же мрачным выражением лица.

Она пожала плечами. У нее, несмотря на плохие новости было и в самом деле хорошее настроение. Так было все то время, что был рядом Макар, но правда сегодня было во сто крат лучше.

— Выспалась. А ты я вижу, что нет.

— Дело только в этом?

Багдасарова удивилась его вопросу, не понимая в чем конкретно он подозревает ее, потом и вовсе улыбнулась тому, что увидела — повторившемуся и уже знакомому выражению глаз.

— Да, — ответила она, приподняв Макара повыше. — Артем, ты удивляешь меня.

Она ждала ответа, но Артем продолжал искать что-то на ее лице. Он даже не обратил внимание на то, что Макар схватил его за галстук, потянув на себя что есть силы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мой рабочий день не начинается так рано, — наконец проговорил он и попытался отступить, но не тут-то было.

Сын продолжал играть с деталью его туалета и вроде как держать за грудки.

— Но? Ты на ногах и при полном параде. Ездил в участок? Ты ведь мог позвонить. К чему все эти телодвижения?

Она ждала ответа в духе Золотарева, хотя бы намека на то, что он не привык спать один или на такой жесткой кровати, но вместо этого он сказал:

— Спешил к тебе.

— Ты действительно меня пугаешь, — повторилась Ольга. — То тянешь резину, то встаешь ни свет ни заря.

— Не тебя одну, — ответил тот, заправив ее прядь за ухо. — Себя в том числе.

Ольга растянула губы в улыбке, поглядев на то, как тот развязывает галстук, тем самым передавая его в руки Макара, не перестающего тянуть и дергать за него.

— Прекращай делать это, — посоветовала она ему, — ложись досыпать или сделай мне кофе.

Она ушла в ванну мыть Макара, но купая ребенка под теплыми струями воды не осталась с ним наедине, спиной почувствовав присутствие хмурого мужчины и то, как его одеколон заполнил маленькое, объятое теплом помещение. Артем продолжал следовать аз ней попятам и говорить со все тем же напряжением в голосе.

— Оль, тебе надо уехать отсюда на какое-то время.



Ольга замерла на секунду, улыбнулась сыну и, оглянувшись на пялящегося на ее зад Артема, попросила его:

— Ты или зайди, или выйди. Холодно!

Артем предпочел зайти. Его не смутила теснота и вскоре Ольга поняла почему — его руки легли ей бедра, покрутили на месте и не исчезли даже после ее вопроса.

— Золотарев, ты что творишь?

Строго тона у Ольги не получилось. Не хотелось пугать ребенка, начавшего реагировать и улавливать смену ее настроения.

— Кто тут у нас такой красивый? — ворковала она и не могла сдержать улыбку, глядя на самого прекрасного малыша на свете. — Ты и никто другой!

Сын довольно улыбался и вид имел весьма важный, даже проказливый, реагируя на похвалу тем, что то и дело выпячивал губы, выпрямлял плотно сбитые ножки и делал грудь колесом, глядя на нее самым довольным из всех примеченных Олей взглядов. Маленький павлин ни дать ни взять!