– Надо торговать мордой! –воскликнул пиарщик. – Наш народ теленаркоман. Если кого-то регулярнопоказывают по ящику, то слава к нему прибегает на легких ножках. И я ради тебярасстарался. Видела Ирку?

– Толстуху, которая забыла со мнойпоздороваться?

Федор выкатил глаза.

– Тише! Ей с тобой пока нет никакойпричины раскланиваться. Ирка суперпрофессионал – она раскрутила Ивана Погодина!

– А это кто?

Федор прищурился.

– Издеваешься?

– И не думала даже, на самом деле незнаю.

– Ну и фиг бы с этим, – вздохнулпиарщик. – Может, оно и лучше, что ты дура, на белом листе писать легко.Сейчас Ирка купила в Германии шоу, называется «Жизнь животных». Нужна ведущая,мы пришли на кастинг.

У меня затряслись ноги.

– Предлагаешь работать на телевидении?

– Надеюсь, что возьмут, – зашипелФедор. – Значитца, так. Со всеми соглашайся, всем улыбайся и кланяйся. Некорчи звезду, не растопыривай пальцы, не ной, не капризничай, никакого правапока не имеешь. Посадят в помойное ведро, закроют крышкой и спросят: «Как тебетам?» – отвечай с самым счастливым видом: «Замечательно!» Программалицензионная, ведущую загримируют. Не смей возражать! Молчи! Помни: вот они,слава и деньги, маячат перед носом. Усекла, лапа?

Я усердно закивала, пытаясь справиться ссердцебиением.

– Федь! – заорала Ирина, вновьпоявляясь в комнате. – Гони эту на грим.

Пиарщик пихнул меня в спину.

– Алле! Шевели ходулями! И помни: Ирка –бог, понравишься ей, Погодин тебе тапки подавать станет, а «Марко» во много разувеличит тиражи и гонорары. Все зависит лишь от тебя!

Вздрагивая, словно кошка, вышедшая из жарконатопленной комнаты на мороз, я пошла за Ириной и оказалась в комнатенке,утыканной зеркалами.

– Садитесь, – хриплым голосом велеладевушка в рваных джинсах, стоявшая у окна. – Ир, как договаривались?

– Ага, и побыстрее, – ответиларежиссер и моментально ушла.

Девица набросила на меня клетчатый пеньюар ивежливо осведомилась:

– Вам удобно?

Из открытого окна нещадно дуло, креслооказалось высоким, мои ноги не доставали до пола. К тому же из спинки выпиралонечто твердое и весьма больно впивалось в ребра. Но я, помня наставленияпиарщика, ответила:

– Да.

Девушка принялась ловко орудовать спонжиком.Ее пальцы были противно-холодными и сильно пахли табаком, в конце концов я невыдержала и чихнула.

– Что-то не так? – равнодушноосведомилась гример.

– Все чудесно, – пытаясь не дышать,заверила ее я.

– Ну и шикарненько, – пропеладевица.

– Валька! – заорали за спиной.

Я чуть не свалилась с кресла.

– Чё? – нахмурилась гримерша.

– За фигом ей морду мажешь? –зачастил тоненький паренек, выныривая к окну.

– Ирка приказала.

– А шмотки?

– Во блин! Так она не в этом…

– Не!

– И где ты раньше был? Идиот!

– Сама такая! – не остался в долгуюноша. – Во, пусть натягивает!

Манера телелюдей общаться между собой, незамечая меня, перестала удивлять. В чужой монастырь нечего лезть со своимуставом, наверное, тут так принято.

– Переодевайтесь! Только осторожно, неизмажьте гримом платье! – рявкнула гримерша.

Я трясущимися руками схватила скользкуюшелковую тряпку.

– Еще туфельки вот… – заботливозаворковал паренек, сверкая серьгой в ухе. – Размерчик подходит?

– Да, да, – закивала я, – всеотлично.

Гримерша внимательно посмотрела на меня, аюноша хихикнул.

– Прикольно!

– Вали на свое место, Витька, –нахмурилась девушка, – а то сейчас…

Конец фразы потонул в шуме – в комнатенкувнеслась толпа народа и завертела меня в разные стороны. Люди автоматическивыполняли работу. Один привесил сзади на пояс черную коробочку, просунул подплатьем микрофончик на проводе, прикрепил его на воротнике и велел:

– Не трогай петлю.

– Да, да, – ответила я, не понимая,при чем тут веревка.

Белокурая девушка присобачила еще однукоробочку с проводочками, но на сей раз это был не микрофон, а белая пупочка,которую следовало всунуть в ухо. Параллельно с проводимыми манипуляциямигримерша осыпала меня пудрой.

– Воды не пей, – велела она, –морда заблестит.

– Да, да.

– Микрофон не задень, – напомнилпарень.

– Да, да.

– Ухо не вырони, – напутствовалаблондинка.

– Да, да, – ошалело твердилая. – Спасибо, супер, всем довольна! Жизнь прекрасна!

– Ирка злится, – проорали изкоридора, – всех на … посылает. Где болталово?

– Уже ковыляет, – крикнулпарень. – Ну, шагай!

– Спасибо, – на всякий случайсказала я и очутилась в коридоре возле незнакомого подростка в сильно мятойрубашке.

– По-моему, она дура, – донесся изгримерки чей-то голос.

– Долго ждать? – спросилмальчишка. – Одевалась, как на свадьбу. Пошкандыбали!

– Да, да, – бормотнула я ипопыталась поспешить за разгневанным пареньком.

Каждый шаг давался с неимоверным трудом –туфли немилосердно жали. Увы, я не принадлежу к категории Золушек, ботиночкитридцать шестого размера мне малы совершенно. Узкое шелковое платье мешалосделать нормальный шаг, а еще я все время боялась уронить коробочки, сдвинутьмикрофон и потерять «ухо».

В конце концов мы очутились в темной комнате,по полу которой змеились толстые провода. Несколько мужчин в джинсах и мятыхрубашках сновали между какими-то приборами.

– Здравствуйте, – сказала я.

Никакого ответа не последовало, я решиласлегка прибавить громкости.

– Добрый день!

– Петька, наведи левый правый, –завизжало в ответ с потолка.