Не было ни растерянности, ни колебаний. Была его обычнаяработа, которую следовало в темпе откатать. Держа «беретту» так, чтобы нечерпануть дулом земли, Мазур медленно двигался к последним вагонам, тщательнорассчитывая перемещения так, чтобы голова оказывалась за колесным диском –идеальнейшее укрытие от пули. Порой пули звонко шлепали в колеса, тут жерикошетили с визгом. Аборигены перестали сыпаться на голову – видимо, предпочлиотлеживаться в вагонах.

Ага, вот он... Сержант Лопес, укрывшись за колесом, время отвремени выпускал скупую очередь по противнику.

Дззз-ззаннн! В рельсу рядом с головой Мазура угодило сразунесколько пуль. Он перекатился, окончательно изничтожая господский белыйкостюмчик от хорошего портного, одним рывком прополз на пузе с метр и оказалсярядом с сержантом.

– Одного завалил, сеньор! – гордо сообщил тот, вжимаяголову в плечи после очередного металлического лязга. – В лоб влепил...Там еще двое...

Он, завалившись на бок, перебросил рычажок на одиночныйогонь – запасных магазинов не захватил, вояка...

«Двое – это, собственно, как бы и семечки... – сказалсебе Мазур. – Вот только патронов у них немеряно...»

Он поймал мушкой видневшуюся над верхним мешком пятнистуюкепочку и плавно потянул спуск. Кепочка отлетела – но, видно, не сидела набашке плотно, была сбита на затылок, и оттого противник остался целехонек,голова проворно скрылась.

Яростная пальба у тепловоза продолжалась. Бесконечно можноваландаться. Укрытие хорошее, но пора и вылезать на простреливаемоепространство, а сие чревато...

Он оглядел окрестности. И в приливе рассудочного боевогоозарения наткнулся на хорошую идею. Еще раз прикинул все, провел воображаемыелинии, оценил траектории...

Хлопнул по плечу приникшего к земле Лопеса и скупыми жестамиобрисовал наполеоновский план. Сержант ухватил идею мгновенно, аж взвизгнул отвосторга...

Мазур прополз несколько метров – под защиту последнейколесной пары. Это перемещение, кажется, осталось незамеченным – вот иотлично... Держа пистолет обеими руками, тщательно прицелился и стал одну задругой всаживать пули в гигантские покрышки скособоченного трака. Выщелкнулопустевшую обойму, звонко загнал новую, выпустил еще четыре пули...

Какое-то мучительное мгновение казалось, что задумка несработает и бесценные боеприпасы пропали зря.

Потом послышался длинный, тягучий скрежет. Огромный лесовозвсе больше кренился, нависая над откосом жуткой сюрреалистической конструкцией,выгибаясь невозможным образом...

Вскоре произошло то, чего и следовало ожидать: металл невыдержал, с оглушительным противным хрустом отлетели боковые стойки, и толстыетрехметровые бревна, сначала медленно, потом все более ускоряя тупойнерассуждающий разгон, оглушительно треща, стуча, сталкиваясь, подпрыгивая,хлынули этаким водопадом прямехонько на блок-пост, проносясь метрах в двадцатиот Мазура, на безопасном отдалении, но зрелище было столь впечатляющее, что онневольно отполз по-рачьи, прикидывая, в какую сторону бежать, ежели что...

На блок-посту наконец поняли, что к чему, над стенкой измешков показались видимые до колен пятнистые фигуры обоих герильеро – они,ничего не соображая от ужаса, кинулись спасаться, им бы, идиотам, схоронитьсяза бетонным домиком, он выдержит удар, но эти придурки, скорее всего, драпали креке...

Мазур выстрелил два раза. Рядом стрекотнул «хеклер-кох»сержанта – и обе фигуры полетели сбитыми кеглями, а парой секунд спустя первоебревно, будто великанская городошная бита, вмиг разметало мешки, звонковлепилось в бетонную стену (домик-куб и впрямь выстоял, только гул вокруг пошелнеописуемый), тут же накатились другие, образовав завал. Еще несколько бревеншумно пропылили мимо, свалились в реку, подняв грязные фонтаны коричневой воды.Бо2льшая их часть так и упокоилась в реке, прокатившись мимо укрепленьица, нодело было сделано.

Переглянувшись, они взметнулись на ноги и кинулись кбетонному домику – там все еще взлетали фонтаны воды от звучно шлепавшихся вречку бревен, но это были последние. Огромная кабина трака, волоча за собойсмятый в гармошку прицеп, проползла по откосу, невыносимо пыля, плюхнулась вводу и нелепо замерла у берега, погрузившись наполовину.

Трупы, трупы... Трупы партизан за кучей бревен, трупы вдомике. Мазур рывком приподнял треногу пулемета, перенес его на моментальновыбранную позицию. Знакомый, как зубная щетка, американский М60 – что туткопошиться?

Подкрутив пару хомутиков и установив прицел, он выпустилпервую очередь по мосту, где за решетчатыми фермами маячилибуро-зелено-пятнистые фигуры. Веера ослепительных искр так и брызнули, фигурышустро попрятались, сообразив, что игра пошла по новым правилам, но одна так иосталась валяться...

Из кабины тепловоза принялись палить яростнее – тоже понялиновый расклад. Мазур точной очередью в ы щ е л к н у л из-за фермы еще одногомахновца, как он их мысленно окрестил. И стрелял, прижимая их к настилу, покаЛопес не затряс за плечо.

Мазур уставился в небо, куда показывал сержант. Ну вот вам икавалерия из-за холмов... Вертолеты на глазах разорвали четкий строй, уходявправо-влево, и Мазур с сержантом кинулись под защиту вагона – влепят сгорячаиз бортовых дудок, потом ругай их с того света...

Из-под вагона все же удалось рассмотреть, как над рекой втрогательном единении промчались бок о бок «Барракуда» огневой поддержки,российского производства, и штатовская вертушка типа «Ирокез», обе украшенныеброской эмблемой ВВС Санта-Кроче. Они шли прямо на мост, мощно стрекоча,отсвечивая бликами, озаренные вспышками бортовых пушек. Атакующие боевыевертолеты – приятнейшее зрелище, когда они на твоей стороне, и омерзительнаякартина во всех прочих случаях...

Теперь можно было не выделываться, не строить из себя двухгероических ковбоев, – и они с Лопесом долго еще просидели под вагоном, вэпицентре рокотанья винтов, скрипучей пальбы скорострельных авиапушек итрескотни пулеметных очередей. Вылезли, когда все прекратилось, стихла пальба,вертолеты стали один за другим приземляться там и сям.

Первым делом Мазур кинулся в вагон, уворачиваясь от типа вофицерском берете, что-то возбужденно тараторившего насчет радости, которую ониспытывает при виде невредимых «сеньорес дипломатико». Мимоходом подумал: натепловозе, видимо, была рация, отсюда и столь чудесное избавление. Ненавязчиваязабота дона Себастьяно дает первые плоды: вояки явно знали, кто едет вподвергшемся нападению поезде.

Слава богу, там все было в порядке – Ольга отряхивалась,кидая яростные взгляды на Кацубу, несомненно, лишь пару секунд назад еевыпустившего.

– Между прочим, – сказал Кацуба, – тут некоторые,стремясь героически ринуться в бой, отпускали выражения, которыеблаговоспитанные сеньориты из общества и знать-то не должны даже приближенно...

– У, ябеда! – огрызнулась Ольга, и это прозвучало такпо-детски, что Мазур облегченно хохотнул.