Полная благодарности, я замотала щенка вбайковое одеяло и вытолкала Пингву в коридор.

– Лиза, запри все двери!

– А бедный Пингва останется в прихожей!

– Целей будет, ничего не сожрет и головуникуда не сунет.

Вновь зазвонил телефон. Думая, что это Андрей,я схватила трубку и прокричала:

– Мы готовы, выходим!

В ответ раздался незнакомый сочный баритон:

– Добрый день, Юрий Грызлов беспокоит.

– Слушаю.

– Вы мне вчера звонили…

– Я?

– Вы.

– Ошибка вышла.

В этот момент дверь распахнулась, на порогенарисовался браток.

– Ну, погнали!

– Вы вчера набирали мой номер, –продолжал настаивать мужчина. – Я – Юрий Грызлов.

– Электролампа Андреевна, – закричалАндрей, – ну давайте скорей, мастине совсем плохо!

– Извините, это ошибка, – буркнула яи отсоединилась.

Во дворе прямо у подъезда стоял огромный«Линкольн Навигатор» темно-зеленого цвета.

– Залазьте, – велел Андрей. И мыпонеслись по улицам, разбрызгивая в разные стороны жидкую грязь.

Внутри сильно пахло кокосом, несчастный Рамикеле-еле пошевелился и чихнул, потом еще раз.

– Чего с ним? – испугалсяводитель. – Как бы в ящик не сыграл мастина.

– Наверное, на освежитель воздухасреагировал, – предположила я.

Быстрым движением Андрей сорвал оранжевуюелочку с надписью «Cocos», качавшуюся на зеркальце, и вышвырнул в окно. Сзадинезамедлительно раздалась трель.

– Эх, твою… – начал сосед и быстродобавил: – Ну держись, ща прикатим!

В ту же секунду огромный автобусообразный джипсделал крутой вираж, и на секунду мне показалось, что я сижу в салоне самолета,готовящегося к взлету.

– Ща, мастина, ща, – приговаривалАндрей, влетая в широкий двор и нажимая на тормоз.

Следом за нами, моргая синим маячком и воясиреной, вкатил милицейский «Форд».

– Лизок, – велел сосед, – хватаймастину и рви когти, покуда легаши не закурлыкали, да ищи конкретногопрофессора, а не лабудашника!

Девочка ужом выскользнула наружу, прижимая ксебе сверток. Мы с Андрюшей затаились.

– Эй, – постучал в стекло сержантвесьма сурового вида. – Документики попрошу и права.

– Без проблем, – согласился браток ипротянул требуемое.

Милиционер принялся изучать бумаги. Закончивчтение, он без всякой улыбки велел:

– Вышли из машины.

Так же внимательно парень осмотрел салон,багажник, потом со вздохом поинтересовался:

– Чего убегал?

– Я и не думал, просто торопился, собакау меня заболела, боялся, тапки откинет.

Сержант повернулся и пошел к «Форду».

– Обломалось, – радостно заржалАндрей. – Думал капусты срубить, а фиг тебе! Документики как слеза, и ниствола, ни «дури»…

Широко улыбаясь, он вошел в лечебницу и тут жестал серьезным. Лиза сидела у кабинета, поглаживая Рамика по голове.

– Че профессор, глядел? –поинтересовался парень.

– Велели подождать, – вздохнуладевочка.

– Так, – зло сверкая глазами,протянул Андрей Петрович. – Ну где тут лепилы-то?

– Там, – ткнула Лиза рукой вдолькоридора.

Мы промчались по чисто вымытому, воняющемухлоркой коридору. Андрей рванул дверь. Довольно пожилой мужчина весьма груборявкнул:

– Дверь закройте с той стороны, невидите, я занят!

Но я увидела, что он преспокойненько вкушаетчай с тортом.

– Слышь, дядя, – тихо произнесАндрей, – собаке моей плохо, мастине, боюсь, кабы не подохла, уж погляди.

– Погодите, – не сдавалсяветеринар. – Освобожусь и подойду.

Вмиг глаза парня превратились в щелочки, и он,сунув руку за пазуху, произнес:

– Чифирек-то брось да к мастине иди, нето маслин наглотаешься.

– Уже бегу, – произнес побледневшийАйболит, глядя с ужасом, как Андрей медленно вытаскивает из-за пазухи ладонь. Ятоже оцепенело следила за происходящим. Но в руке сосед держал не револьвер, адорогой кошелек.

Нелюбезный ветеринар оказался неплохимспециалистом. После кое-каких неприятных процедур Рамик повеселел и даже началпомахивать хвостиком.

– Больше никаких куриных костей, –строго наказал эскулап, моя руки. – Неделю – строгая диета, потомпотихоньку переходите на привычный корм. Виданное ли дело, собака чуть неподохла.

Дома, успокоившись, я взялась за телефон. Подвум номерам никто не отзывался, но после третьего набора раздался легкийщелчок определителя и интеллигентный баритон:

– Слушаю.

– Извините, вы знали Ангелину Брит?

– С кем имею честь?

– Видите ли, – изложила япридуманную версию, – Аля – моя племянница, она на днях скончалась, сейчася обзваниваю ее знакомых, хочу поставить в известность.

– Интересно, – протянулголос. – Естественно, я знал Брит, она приходила брать у меня интервью. Акак, простите, к вам обращаться?

– Евлампия Андреевна. А как ваше имя?

– Дорогая, – засмеялся мужчина, –мы великолепно знакомы, более того, я страстный поклонник вашей кулебяки скапустой. Ей-богу, даже моя маменька готовила ее хуже.

Я рассмеялась:

– Да уж, это высший комплимент! Ивсе-таки, кто вы?

– Юрий Грызлов, приятель Кондрата. Тольковот не пойму, каким образом экономка Разумова оказалась тетей Ангелины?

Я молчала, понимая, что сморозила дикуюглупость.

– И потом, – как ни в чем не бывалопродолжал Юрий, – вы ведь мне один раз уже звонили, я нашел наопределителе номер, набрал, а в ответ – отстаньте!

– Извините, – принялась яоправдываться, – я не поняла, собачка заболела, в ветеринарную клиникуторопилась.