– Что-то я не видела книги под вашимименем, – удивилась я.

– Я пишу под фамилией Мальков, –пояснил он.

Но меня, опытного читателя, не так-то легкопровести.

– Ой, ой, Андрей Мальков скончался впрошлом году под плач поклонников.

– Согласен, но книги-то его выходят!

– Небось остались рукописи.

Юра широко улыбнулся:

– Душенька, вы абсолютно безграмотны виздательском бизнесе. Андрюша Мальков милый, талантливый человек, но писалмедленно – две книги в год. Такого невыгодно раскручивать, читателю хочетсяпостоянных новинок. Я же кропаю истории мгновенно, за месяц выпекаю роман. Вотнам и предложили работать под одним псевдонимом.

– Да зачем?!

– Святая простота. Он уже имел имя,хорошо раскупался, после его кончины псевдоним целиком и полностью принадлежитмне. Читатель жаждет творений Малькова – он их получит. Закон рынка. Если явыпущу сейчас повесть под фамилией Грызлов, еще неизвестно, будет ли онакоммерчески успешна. Но черт с ними, с псевдонимами. Суть проста. Вдова,владеющая рукописями, и брошенная жена – это не одно и то же, уж поверьте!

– Почему же вы не сообщили об этомразговоре в милицию?

– Не в моих правилах топить женщину, дажеесли она и виновата, – прозвучал ответ.

На следующий день я маялась у входа вмагазинчик «Лорелея». Разговаривать мне с Зиной Ивановой или нет? Пока для Ленывсе складывается очень плохо, еще спасибо, что Грызлов оказался порядочнымчеловеком и не утопил окончательно бедную бабу. Но, несмотря на уверенный тонЮры, я почему-то ему не слишком поверила. Ладно, побеседую с девчонкой и, еслиона подтвердит, что Кондрат решил бросить жену, тогда… Тогда не знаю, чтоделать!

Внутри крохотного зальчика не былопокупателей, за прилавком скучала женщина лет пятидесяти.

– Взвесьте килограмм бананов, – попросилая.

– Пожелтей? – спросила тетка.

– Да, вот эти, – ткнула я пальцем ваппетитную гроздь.

Продавщица водрузила «африканскую картошку» навесы и взяла калькулятор.

– А где Зиночка? – поинтересоваласья.

– Уволилась, – ответилатетка. – С вас двадцать пять сорок.

Я порылась в кошельке и сказала:

– Вот жалость.

– Почему?

– Да она у меня спрашивала, не хочет ликто тут комнатку сдать, недорого, так я нашла ей сказочный вариант.

– Ну? – удивилась продавщица. –Какой?

– Соседи мои, из двухкомнатной, уезжаютна два года и ищут порядочную девушку, которая будет жить у них совершеннобесплатно.

– Странно как, – недоверчивопротянула торговка.

– Да нет, – пожала я плечами. –За кошкой следить надо, кормить за свой счет.

– Идите сюда, – велела женщина иподняла прилавок.

Через секунду мы оказались в крохотнойкомнатенке без окна, зато с телефоном.

– Зинк, – заорала баба ваппарат, – тут про комнату…

Я выхватила у нее трубку:

– Алло, Зина, мне срочно нужно с вамипоговорить.

– Ничего не понимаю, – воскликнултихий голосок. – Какая комната!

– Все при встрече, – успокоила я ее.

– Приезжайте, – сказала она.

– Куда?

– Хонская улица, 16, метро «Выхино».

Ну ничего себе, другой конец города. Примерночас я тряслась в вагоне, пришлось, конечно, делать пересадку, от духотыхотелось спать. Пытаясь бороться со сном, я купила на лотке новую книгуМалькова и стала читать. На двадцатой странице меня затошнило. Конечно, японимаю, что, когда автор пишет от первого лица, он совсем не имеет в видусебя. И вообще, милая старушка Агата Кристи ваяла зверские романы, убивая людейвсеми возможными в те времена способами. Но чтобы Юра Грызлов создал такое! Напервых десяти страницах отвратительно натуральное описание расчлененного трупа,на следующих – более чем подробный отчет о патологоанатомическом вскрытииостанков. Полистав книжонку дальше, я наткнулась на сексуальную, нет, почтипорнографическую сцену.

Вспомнив милое, располагающее лицо Юры, егомягкую улыбку и ласковые глаза, я вздохнула. Надо же, какие демоны таятсяиногда на дне мужской души. Нет уж, лучше я буду читать женщин, их, по крайнеймере, так не заносит. Хотя книги Малькова явно пользуются успехом. Я насчиталатроих на одной «ветке» метро и четверых на другой с яркими томиками прозаика вруках.

У метро «Выхино» раскинулся рынок. Всеспрошенные торговцы и аборигены лишь пожимали плечами. Никто не знал, гдеХонская улица.

– Слыхать слышал, – пробубнилмясник.

– Вроде направо, за обувным, –предположила тетка с батонами.

– Налево перед хлебным, –посоветовал газетчик.

– Прямо, никуда не сворачивая, –безапелляционно направила бабулька с кошелкой, откуда высовывались пустыебутылки.

Окончательно растерявшись, я прошла попроспекту и уперлась в огромную серую бетонную башню, подавляющую своимиразмерами. Ни за что бы не согласилась жить в таком здании. Дом походил нагигантский карандаш, наверное, некомфортно иметь в нем квартиру на последнемэтаже. Мне бы все время казалось, что она упадет. На углу висела табличка«Хонская, 16». Стоит ли упоминать, что Зинина квартира оказалась под крышей?

Но открывшая дверь хозяйка, очевидно, небоялась высоты. Впрочем, она находилась в том счастливом возрасте, когдачеловек вообще ничего не опасается и уж совсем не думает о смерти. На видЗиночке не дашь больше шестнадцати.

– Это вы из риелторской конторы? –вежливо спросила она.

На всякий случай я кивнула и вошла в довольнопросторную прихожую, сверкавшую лаковым полом.

– Очень странно получилось, –тарахтела Зиночка. – Наверное, из компьютера не удалили мой номертелефона. И никак я не пойму, при чем тут комната, я покупала квартиру…

Я села на стул и, недолго думая, сообщила:

– Я не имею никакого отношения кагентству по продаже недвижимости.

– Да? – удивилась девочка. –Тогда в чем дело?

– Кем вам приходился Кондрат Разумов?