Мы призывали возвращаться потомственных жителей, основателейколоний на Марсе и Титане, но никто не пожелал вернуться. Они сильноразмягчились, паразитируя на теле цивилизации, которая возникла задолго донашей. Они растеряли свои связи с Землей. Они бросили ее.

И все же именно они были правительством Земли, избраннымзаконным образом отсутствующим уже большинством.

Уже лет пятьдесят дело не двигалось с мертвой точки. Не былоновых веганских курортов, прекратились акты насилия Рэдпола. И никто невозвращался на землю. Возможно, вот-вот начнется новое Возрождение, оно уже какбы висело в воздухе – если чутье Миштиго не изменило ему.

В Афинах мне все казалось тусклым. Шел холодный, моросящийдождь, недавнее землетрясение оставило немало следов на афинских улицах.Однако, несмотря на все это, несмотря на шрамы на моем теле и застрявший вгорле вопрос, я чувствовал себя освеженным.

Все так же стоял Национальный музей. Акрополь был еще болееразрушен, чем прежде, а гостиница «Сад у Алтаря» (прежде это был Королевскийдворец) хотя и покосилась немного, но стояла на месте и функционировала, какобычно.

Мы прошли внутрь и зарегистрировались.

Как Уполномоченный по делам искусства, памятников и архивов,я претендовал на особый номер, номер 19.

Он был совсем не таким, как в тот день, когда я покинул его.Он был чистым и отремонтированным.

Небольшая металлическая пластинка на двери гласила:

«ЭТОТ НОМЕР БЫЛ ШТАБ-КВАРТИРОЙ КОНСТАНТИНА КАРАГИОЗИСА ВОВРЕМЯ ОСНОВАНИЯ РЭДПОЛА И БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВОССТАНИЯ ЗА ВОЗРОЖДЕНИЕ».

Внутри номера, над кроватью, красовалась надпись:

«В ЭТОЙ КРОВАТИ СПАЛ КОНСТАНТИН КАРАГИОЗИС».

Подобную же табличку я заприметил на дальней стенке узкойпродолговатой прихожей:

«ПЯТНО НА ЭТОЙ СТЕНЕ ПОЯВИЛОСЬ В РЕЗУЛЬТАТЕ ТОГО, ЧТО ЗДЕСЬРАЗБИЛАСЬ БУТЫЛКА С ЛИКЕРОМ, КОТОРУЮ ШВЫРНУЛ ЧЕРЕЗ ВСЮ КОМНАТУ КОНСТАНТИНКАРАГИОЗИС, ПРАЗДНУЯ БОМБАРДИРОВКУ МАДАГАСКАРА. ЕСЛИ ХОТИТЕ, МОЖЕТЕ ЭТО ПРОВЕРИТЬ».

«КОНСТАНТИН КАРАГИОЗИС СИДЕЛ НА ЭТОМ СТУЛЕ», – уверялаеще одна табличка.

После всего этого я с ужасом подумал о том, что ждет меня вванной…

***

Обед был прекрасный. Джордж и Фил, как всегда, сталиспорить; на этот раз предметом их спора была эволюция.

– Неужели вы не заметили, как здесь, на нашей планете,в последние годы происходит конвергенция жизни и мифов? – спросил Фил.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Джордж.

– Я имею в виду то, что когда человечество поднялось изтьмы первобытного состояния, оно вынесло с собой легенды, мифы и воспоминания осказочных созданиях. Теперь мы снова погрузились почти в такую же тьму.

Жизненная сила стала слабой и неустойчивой, и наметилсявозврат к тем первоначальным формам, которые до сих пор существовали только,как смутные образы в воображении…

– Чепуха, Фил. Жизненная сила? В каком столетии вызаблудились? Вы говорите так, будто все живое является цельным, единым разумнымсуществом.

– Так оно и есть.

– Пожалуйста, продемонстрируйте.

– В нашем музее имеются скелеты трех сатиров ифотографии живых. Они живут среди холмов этой страны. Кентавров здесь тоженаблюдали, а также цветы-вампиры и лошадей с зачатками крыльев. В любом моретеперь водятся морские змеи, завезенные к нам крысс-пауки бороздят небеса.Имеются даже клятвенные заверения очевидцев, которые встречали ЧерногоФессальского Зверя – пожирателя людей, костей и всего прочего. Оживаютпрактически все существовавшие в прошлом народные легенды, – закончил он.

Джордж вздохнул:

– То, о чем вы говорите, ничего не доказывает, крометого, что в бесконечности времени существует возможность возникновения любойформы жизни, если только присутствуют ускоряющие факторы и подходящееокружение.

Существа земного происхождения, о которых вы говорите,являются просто-напросто мутантами, созданиями, возникающими в различных«горячих» местах, разбросанных по всей Фессалии. Мое мнение не изменится, дажеесли в эту дверь вломится Черный Зверь с сатиром, восседающим на его спине. Ипри этом я считаю, что это не доказательство ваших утверждений…

В это мгновение я бросил взгляд в сторону двери, надеясьувидеть, разумеется, не Черного Зверя, а какого-нибудь не вызывающего внешненикаких подозрений старичка или официанта, который принесет Диане вместе с заказаннымпитьем записку, припрятанную внутри сложенной салфетки.

Но ничего подобного не произошло.

Несколько дней я бродил по афинским улицам и оставался вневедении.

Диана вышла на связь с Рэдполом, но ответа до сих пор небыло. Через тридцать шесть часов мы отправились на аэроглиссерах из Афин вЛамию, а затем пешком по местности, где растут причудливые новые деревья сдлинными бледными, в красноватых прожилках, листьями и стволами, увитымилианами.

Мы пройдем по опаленным солнцем равнинам, испещренным извилистымикозьими тропами. Мы двинемся по высоким каменистым местам с глубокимирасщелинами, мимо разрушенных монастырей. Эта затея была явно нелепа, однакоМиштиго снова настоял, чтобы все было именно так.

Только потому, что я родился здесь, он считает себя вбезопасности. Я пытался рассказать ему о диких зверях, о каннибалах-куретах –диком племени, бродившем здесь. Но он хотел уподобиться Павсанию истранствовать пешком. Ну что ж, – решил я, – если не Рэдпол, такдикая фауна может позаботиться о нем. Однако для пущей безопасности я зашел вближайшее правительственное почтовое отделение, чтобы получить разрешение надуэль, и уплатил полагающийся смертный налог. Если Гассана нужно будет убить,то я сделаю это на законном основании…

Из небольшого кафе доносились звуки музыки. Чувствуя с однойстороны какую-то внутреннюю тягу, а с другой – что кто-то меня преследует, яперешел улицу и уселся за маленьким столиком спиной к стене.

Не переставая присматриваться, я заказал турецкий кофе ипачку сигарет и стал слушать песни о смерти, изгнании, бедствии и извечнойневерности женщин и девушек.

Внутри кафе оказалось еще меньше, чем я предполагал – низкийпотолок, грязный пол – настоящий сумрак. Певицей была невысокая женщина вжелтом платье и с сильно накрашенным лицом. В кафе было душно и пыльно, подногами чавкали влажные опилки.