умела нагнать словесной мишуры, чтобы утвердить свою позицию. Убеждениям Рега предстояло подвергнуться длительной осаде.

Рико легонько ткнула брата в плечо, и он наконец встал, весь перепачканный своей кровью, пошатывающийся, в разодранной одежде, но без подпалин — дар он контролировал великолепно.

Он перевёл взгляд на меня. Пожевал губами, словно хотел что-то сказать, но в конечном счёте просто слегка склонил голову и отвернулся.

Да и о чём нам было говорить? Я, больной Морфопатией, низшее создание, пропитанное скверной, победил его, одного из избранных Алого Пламени. А после милостиво спас от неминуемой гибели, попутно исцелив смертельные раны. С этим ему ещё только предстоит свыкнуться.

Рико поручила брату остановить разгул алоплащников, пришедших с ним. Он с энтузиазмом недавно обращённого подтвердил, что возьмётся за дело. От него же мы узнали, что ворота в «здоровую» часть Амадора охраняются не только обычной стражей; там остались кое-какие из его друзей, чтобы проследить за ситуацией.

Если выразиться иначе, подручные Рега захватили пропускной пункт и подъёмные механизмы, причём стражники не оказали сопротивления. Хватило упоминания имени Белафа, чтобы они неохотно подчинились, хотя начальник караула грозил налётчикам страшными карами.

В сущности, раскол в Ордене уже состоялся. Вопрос был лишь в том, найдётся ли в умеренной фракции кто-нибудь, кто, подобно Белафу, сплотит вокруг себя людей и станет символом, ради которого они будут готовы пролить кровь единоверцев.

Я покосился на Рико.

Так уж вышло, что подвернулся подходящий кандидат…

Рег заверил нас, что его люди не станут чинить проблем на выходе, если произнести пароль «Пепел нечистый да рассеет ветер», после чего отправился в глубь трущоб с товарищем. Того, к слову, своевременно остановил от вмешательства в бой Апман. На щеке парня красовался след от удара латной перчатки, на разбитой губе запеклась капля крови — ничего серьёзного. Отчасти я хотел, чтобы Апман отделал его посильнее в отместку за бросок огненного шара, однако времени не было, так что сгодилось и такое.

Бывший радикал растерянно посмотрел на нас, прежде чем тряхнуть головой и последовать за Регом. Бедолага до конца не сообразил, что происходит, но остался верен своему другу, даже когда тот сменил сторону.

Хорошо для него. Иначе Рег отправился бы убеждать своих подручных в одиночестве.

На воротах царил бардак. Решётку нам подняли — не могли не поднять, ведь мои спутники носили алые плащи, а Апман вдобавок мог похвастать инсигнией мастера. Но стоило ступить на территорию «здорового» Амадора, как нас окружила компания рыцарей, демонстративно державших руки на эфесах мечей.

В отличие от единомышленников в моровых трущобах, эти озаботились нацепить на предплечье повязки — оборванные куски красной ткани, намотанной, видимо, в последний момент для того, чтобы проще было отличить радикала от умеренного алоплащника. Эти тоже присутствовали, но в задних рядах, угрюмые и сбитые с толку. Оружие им оставили — иллюзия законности ещё сохранялась, как и в начале всякого переворота, зачинщики которого рассчитывали обойтись без кровопролития.

Кто-нибудь как-нибудь наверху договорится… Никто не хочет стать тем, кто нанёс первый удар в братоубийственной резне.

И вот этим невысказанным опасением, этой хрупкой надеждой, что это лишь недоразумение, которое разрешится совсем скоро, и воспользовались радикалы, дабы подмять под себя караул. Мне пришло в голову, что, возможно, это далеко не единственный ключевой пост, который они захватили — и Белаф не столько убеждает Совет Лордов, сколько выигрывает время для своих приспешников.

Вперёд выступил главный, наигранно пролистывая книгу учёта. Полуденное солнце сверкало на его лысине, воинственно топорщились густые усы.

— Записей о вас нет, но, кажется, я вас знаю.

Он хлёстко захлопнул записи.

— Позор семьи досточтимого лорда-рыцаря Белафа, защитница предателей человечества… и её дружок, недавно так рьяно открещивавшийся от неё. Почему ваше посещение не учтено? И куда вы ведёте этого выродка? Неужели вознамерились спасти его?

Он неприятно улыбнулся.

— Это преступление. Вы не слышали? Заражённые выродки напали на рыцаря. Мы почти вступили в войну. А по законам военного времени за сотрудничество с врагом полагается только один приговор. Не собрать ли нам полевой трибунал?

Он огляделся в поисках поддержки. Её незамедлительно предоставили — подхалимы радостно закивали, кто-то в толпе воздел кулак и крикнул «Да здравствует справедливость!»

Вперёд шагнул Апман. Он встал напротив главного и чётко произнёс:

— Пепел нечистый да рассеет ветер.

Лысый усач вздрогнул от неожиданности, однако быстро оправился от удивления.

— Не припоминаю слухов, что вы отреклись от ложных взглядов…

— Как ты посмел назвать положения, записанные в Кодексе, ложными? — встряла Рико.

Ухмылка главного стала шире и злее.

— Почему вам известен пароль? Вы выпытали его у одного из наших товарищей? И… — Он заметил отсветы власяницы под плащом Рико. — Она пробудила дар! Готовьтесь к бою!

Рико откинула накидку. Отблески священного огня заиграли на металлических кольцах кольчуги усача.

Радикалы застыли с наполовину обнажёнными мечами.

— Это Власяница Первого Основателя, — громко объявила Рико. — Я нашла её. Я осмелилась надеть её. И, раз уж я стою перед вами, я достойна носить её.

Подтверждая слова девушки, пламя в стоявших неподалёку Чашах Господних взметнулось к небесам.

— Я достойна, — повторила она. — Но что насчёт тебя? В чём заключается твоё достоинство? В том, что ты осмелился обратить оружие против носителя священной реликвии? На того, кому благоволит Алое Пламя?

Главный смешался. Чувствовалось, что у него выбили почву из-под ног. Моральное превосходство, которым он оправдывал свои преступления, ускользнуло от него.

— Я… Ты…

— Я поговорила с братом. Когда Рег узрел, чего я добилась, он преклонился передо мной, признавая моё главенство.

— Это… это подделка! Ты опорочила братство Ордена, выдавая эту тряпку за вещь Первого Основателя!.. — взвизгнул он.

На сей раз его никто не поддержал. Любому, кто обладал хоть толикой разума, всё стало ясно, когда воспылали Чаши.

— Серьёзное обвинение. Кто из вас согласен с ним? — обвела глазами толпу Рико.

Рыцари молчали.

— Почему нас встречает не начальник караула? — громогласно вопросил Апман. — Неужто вы позабыли о субординации? И для чего здесь собрались посторонние, не из сегодняшней смены?

Зазвучали неуверенные шепотки. Стражники переглянулись с растущим недоумением, словно очнулись ото сна. Радикалы беспомощно топтались на месте; самые смышлённые принялись стягивать повязки.

Привели начальника караула, которого, в отличие от его подчинённых, при захвате ворот лишили меча и связали. Разминая запястья, он с признательностью кивнул Апману. Но едва мастер заговорил, как усач, не выдержав напряжения, набросился на Рико с клинком. Тут вступил в действие я: молниеносно подскочив к опозорившемуся алоплащнику, я сбил его с ног и для успокоения врезал носком ботинка под дых.

Он всхлипнул и скорчился, хватая ртом воздух. Другие радикалы дёрнулись было на его защиту, однако спохватившиеся стражники похватали наиболее ретивых.

Так, малыми жертвами, были отбиты ворота в моровые трущобы.

Признаться, не думал, что кровопролития удастся избежать.

Впрочем, повторно суматоха поднялась, когда караульные выяснили, что особые кварталы намеревается покинуть заражённый Морфопатией. Даже Рико, с её новообретённым авторитетом, пришлось трижды повторить, что я действую по её секретному приказу и Алое Пламя всячески поддерживает мою миссию.

Наши пути разошлись. Рико, с охраной из трёх караульных, направилась в главный храм. Среди бывших радикалов не нашлось никого, кто поддержал бы её, однако и препятствий ей не чинили, тем более что командир стражи велел повязать главных подстрекателей, ответственных за захват ворот.

Апману и мне выпала куда более грязная задача: пробраться в Цитадель Пламени по тайному ходу. Попасть туда можно было через подвалы одного небольшого собора, располагавшегося в паре кварталов от моровых трущоб. Туда мы и пошли, хотя перед этим я нырнул в безлюдную подворотню, попросив Апмана постоять на страже.

Спустя несколько минут к мастеру вышел Ваккер, разминая затёкшую шею. Его плащ был наглухо запахнут, и вышагивал предположительно мёртвый алоплащник немного неестественно, вытянувшись, словно проглотил палку. Правую руку, согнутую в локте, он прижимал к боку.

— Печёночные колики, — подмигнул он оторопевшему Апману. Тот выдохнул:

— Мастер Ваккер?.. Но ведь ты!..

— Каттай, — перебил его Ваккер.

На знакомом Апману лице появилось отнюдь не свойственное Ваккеру выражение мальчишеской радости от удачной выходки.

— Я же говорил, что мой дар