Алое Пламя против вторжения. Она засела в главном храме, и число её сторонников растёт. Если мы бездумно нападём на особые кварталы, она точно ударит нам в спину — и, как думаешь, кого поддержит молчаливое большинство? Правильно, оно выберет победителя.

Моё заявление было встречено тишиной. Одного упоминания о возвращении утраченной реликвии хватило, чтобы заставить всех поблизости жадно прислушиваться. А уж новость о том, что последователи Рико открыто угрожают радикалам, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Приятель Ваккера грязно выругался.

— А ещё, — безжалостно продолжил я, — обитатели особых кварталов готовятся к бою. К ним зашёл небольшой отряд верных служителей Господа во главе с Регом, но его переманила на свою сторону эта шлюха Рико. Рег растрепал им, что мы намереваемся предать огню обитель порочных душ, и эти животные решили защищаться. Если мы ничего не предпримем, то окажемся между молотом и наковальней.

На моего собеседника было страшно смотреть: сперва он покраснел, затем побледнел как полотно.

— Откуда ты… Откуда тебе известно всё это? — выдохнул он.

Я похлопал Апмана по плечу. Тот посмотрел на меня, словно я на его глазах зарезал младенца, но, к счастью, промолчал.

— От него. Он сделал верный выбор. Понимаешь теперь, что творится? Совет Лордов ни в коем случае не должен узнать о происходящем до того, как лорд-рыцарь Белаф примет решение, как быть дальше. Возможно, мы будем вынуждены штурмовать главный храм. Как, по-твоему, отреагируют колеблющиеся трусы, если пронюхают, что бои ещё идут? Вдруг они присоединятся к новой избранной?

Радикал выпучил глаза и зашикал:

— Тише! Зачем так орать⁈ Они же донесут своим командирам…

Он всплеснул руками, увидев, что самые сообразительные из алоплащников, находившихся в коридоре, уже уходят — причём порой в направлении, откуда пришли.

— Что ты натворил!..

— Послушай, — подступил я к нему, — мы должны действовать быстро. Где лорд-рыцарь Белаф? И где наши основные силы?

— Он раздал приказы и теперь молится за успех миссии в Горней Зале, — пробормотал окончательно сбитый с толку радикал. — Отряды ещё собираются, выступление назначено на завтрашнее утро, командуют лорды-рыцари Волдек и Назимий. Но…

— Поздно, слишком поздно! Любители заражённого скота могут опередить нас. Что, если они объединятся с сомневающимися? Нужно выступать как можно скорее. Предупреди основные силы, а я оповещу лорда-рыцаря. Отныне враги не только в особых кварталах, — доверительно зашептал я. — Они повсюду.

Радикал закивал как китайский болванчик и собрался было рвануть по коридору, но в последний момент я придержал его.

Если он оповестит других, они могут припереться к Белафу за советом.

В мои планы входило посеять семена хаоса и — потенциально — заставить колеблющиеся когорты алоплащников выступить против зачистки трущоб, а не усложнять себе задачу.

— Нас запомнили, — так же шёпотом заговорил я. — Они не дадут нам добраться до наших братьев без боя. Вместе мы прорвёмся, но одиноких гонцов они перебьют без труда.

— Д-да? Они не посмеют…

— Теперь, когда на их стороне сумасшедшая дура с реликвией Основателя? О, они только и поджидали удобного случая, чтобы избавиться от досточтимого лорда-рыцаря Белафа!..

Заболтать недоумка оказалось до боли легко. Он пошёл за мной, как телёнок на привязи, настороженно озираясь, словно в любой тени мог прятаться убийца. Апман поравнялся со мной и едва слышно прошипел:

— Что за цирк ты устроил?

— Всё будет в лучшем виде, — успокоил его я. — Есть ли поблизости безлюдное помещение или, например, балкон, закрытый портьерой?

— Через два поворота будет выход на балкон, но что ты…

Я прижал палец к губам и улыбнулся. Когда показался нужный проход, я отстал и встревоженно произнёс:

— Кажется, за нами следят.

— Кто⁈ — вскинулся радикал.

— Не знаю. Но мы выясним. Устроим им засаду на этом балконе.

Я потянул его за собой и, когда за мной опустилась портьера, одним движением лески мертвоплута прикончил легковерного придурка. Тело я оттащил к парапету, чтобы в коридор не натекло крови.

— Это безумие. Просто безумие. Его найдут, кто-нибудь вспомнит, что мы разговаривали с ним и… — как заведённый повторял Апман, когда мы вернулись обратно.

— Отличный повод пошевелиться. Чем быстрее дойдём, тем меньше шанс, что нас раскроют.

— Мы и так почти бежим!

Несмотря на его нескончаемые причитания, до Вышних Галерей мы добрались без проблем. Помещения, предназначенные для рыцарей ранга мастер и выше, пестрили гигантскими гобеленами и вычурными иконами, но иных признаков роскоши не наблюдалось — Цитадель Пламени, нарочито аскетичная снаружи, оказалась таковой и внутри. В стяжательстве Орден обвинить было нельзя, в отличие от духовенства.

Двери в Горнюю Залу охраняли два стражника, тотчас узнавшие меня. Оба принадлежали к фракции радикалов, но, к сожалению, они не были идиотами и не купились на байку, что меня прислал Волдек с сообщением лично в руки для Белафа. Они даже не подпустили меня к себе.

— Никому, кроме лордов-рыцарей, не дозволено входить, — твёрдо сказал один. — И ты прекрасно об этом осведомлён, Ваккер. У тебя ум за разум зашёл после того, как ты не смог укротить дрянную девку? Да ещё и вернулся, когда она уже успела обвинить тебя во всех смертных грехах! Тебе повезло, что сейчас никто не будет в этом разбираться.

— Ага, — поддержал его второй. — Победа всё спишет. Но хватит трепаться. Ваккер, возвращайся к Волдеку и напомни ему, что если он хочет передать что-то лорду-рыцарю Белафу, то обязан прийти сам.

Я переглянулся с Апманом. Главная святыня Цитадели располагалась в стороне от основных помещений Вышних Галерей. Лишних свидетелей можно было не бояться. Рыцари не забредали эти места даже случайно, поскольку тех, кто околачивался возле Горней Залы без повода, считали амбициозными наглецами, которые желали привлечь внимание Господа праздношатанием у чудодейственного образа. Вести о таких проступках разносились быстро, что плохо сказывалось на карьере.

Я бы давно разделался с чересчур неуступчивыми стражами, но расстояние между нами было слишком велико.

Если они вовремя среагируют и поднимут огненные щиты, леска мертвоплута сгорит — и неминуемо поднимется тревога.

Я снял сумку с плеча.

— Волдек жутко занят. Он предупреждал, что вы, скорее всего, не пустите меня. Передайте тогда письменное распоряжение сами. Оно здесь.

Я протянул сумку алоплащникам.

— По-твоему, мы должны просунуть записку под дверь? — вскинул брови правый стражник.

— Как хотите, — вздохнул я. — Но не вините меня, когда Волдек подпалит ваши задницы.

Они заколебались. Раздражённо вздохнув, я шагнул к ним — по-прежнему с сумкой на вытянутой руке. И ещё. И ещё.

Совершенно не подходящая поза для атаки. Не надо бояться. Не надо…

— Забирайте её.

— Стой, — спохватился левый, — не приближайся к…

Он не договорил. Я взмахнул свободной рукой. Леска мертвоплута со свистом вспорола воздух, — а затем и тела стражников. Трупы ещё миг шатко держались на ногах, прежде чем рухнуть на пол рассечёнными половинами. Брызнула кровь.

Я подступил к дверям. Накатил порыв забыть обо всём и стремглав помчаться к источнику силы — такой же скрутил меня в главном храме. На сей раз я был готов и после секундного замешательства поборол его.

Энергия Бездны, щедро разлитая в пространстве, пробудила Лью’са.

«Слышишь зов, мой несговорчивый друг? Ты уже отказывался от великой мощи. Не повторяй глупую ошибку. Услышь мелодию власти! Коснись мной алтаря, и мы вознесёмся на недосягаемую весоту. Мы будем править. Мы будем вершить. Мы будем…»

На мгновение он остановился, словно в недоумении.

«Иная музыка. Иной зов. О, чуждое благо! Забрать его приятно вдвойне. Вернуть то, что спрятали глупцы. Присвоить украденное…»

Я заглушил его бормотание и толкнул двери.

За ними скрывалась просторная комната без украшений и мебели, тонувшая во мраке. В ней не было даже факелов или фонарей.

Только небольшой алтарь с выбитым на нём изображением Алого Пламени.

И человек, который молился перед ним.

Он повернул голову на звук.

В его глазах жила тьма.

Глава 18

При взгляде на Белафа становилось понятно, почему мало кого пускали в святая святых Цитадели. Рядовые рыцари непременно усомнились бы в своей вере, увидев то, что предстало перед моими глазами.

Здесь правила темнота — ни следа почитаемого алоплащниками пламени, если не считать выточенного из пористого камня образа, который, казалось, впитывал несмело изливавшийся в помещение из коридора свет. Он с трудом достигал зыбкой фигуры Белафа и рассеивался, напоследок лишь обозначая