хлестнул даром — и вот соседняя двойка услышала звуки борьбы, рёв пламени, посчитала, что угодила в окружение врагов… Или же, если добавить скрытый мотив, первым ударил именно Рег, так как его задача со вчерашнего дня не изменилась — спровоцировать заражённых на сопротивление, что укрепит позиции Белафа в Совете Лордов.

Ведь одно дело, когда ты взываешь к полной зачистке в ответ на то, что твоего сына поколотил ушлый прохвост; и совсем другое, когда на мостовую хлынула кровь убитых алоплащников. Само собой, никто не будет разбираться, что перед этим невинно пострадавшие рыцари хладнокровно расправлялись с мирными жителями…

Я поблагодарил гонца за сведения и, похлопав его по плечу, отослал в особняк Панфила. Когда бандит понял, что я не собираюсь возвращаться в безопасный район с ним, то вытаращил глаза, но подчинился приказу. Я же как ни в чём не бывало двинулся навстречу врагам.

Апман и Рико поравнялись со мной. Дальше мы шли плечом к плечу.

— Вполне может быть, что мы встретим твоего брата, — сказал я.

Рико нервно дёрнула головой — жест сошёл за согласие. Минуту спустя она заговорила:

— Я немного поболтала с Элиссой до того, как мы отбыли… Мы… То есть я давно её знала. Не с детства, но почти. Я рано начала забредать в особые кварталы и познакомилась с ней… В общем, мы дружим. Насколько это возможно между… И это всё совершенно неважно сейчас, верно? Треплюсь ни о чём.

Она вздохнула и запахнула плащ поплотнее. Даже так сквозь него пробивались всполохи Власяницы Первого Основателя.

— Когда мы обсуждали план в гостиной, он казался таким… осуществимым? Не говорю, что логичным, ведь это сущее безумие. Но теперь Амадор на пороге гражданской войны, а я, похоже, потеряю всех родных. Хуже того, оказалось, путеводный свет Господа, горящий в Его Чашах, — это лишь уловка лордов-рыцарей. Так невольно заподозришь, что и остальное — это не более чем хитрая иллюзия, хотя я борюсь с подозрениями.

Она на миг замолчала, собираясь с мыслями. Апман поглядел на неё, но ничего не сказал. В его глазах блеснуло сочувствие.

— Мир будто перевернулся вверх дном. Но… Элисса, она не изменила отношения ко мне, хотя мой брат пытался её… Так вот, мы поговорили. Она рассказала, как ты поставил на место лидеров здешних районов. Не знаю, какой ты видишь меня, Каттай. Может, наивной идеалисткой. Дурой, которая не видит дальше своего носа. Но я прекрасно осведомлена о том, чем они занимаются. Они слепили из местной анархии подобие общества, встали на его вершине и притесняют простых жителей, хотя Панфил с Элиссой и стараются сдерживать их порывы…

Она махнула рукой.

— По-хорошему давно надо было приструнить зарвавшихся наглецов, но без них будет ещё хуже. Пока стоят стены, огораживающие особые кварталы, это не изменится. И я мирилась с таким положением. А потом пришёл ты — и поставил этих слизней на место. Согнал под свой каблук, и вот они уже внимают каждому твоему слову. Ты сделал то, о чём я и не мечтала. И это воодушевило меня. Мы можем изменить мир. Можем изменить отношение к больным, перестать держать их взаперти, как скот. Но для этого…

Несмелая улыбка промелькнула на губах Рико. Она не смотрела на меня. Её ладонь сжала край плаща.

— Я согласна с твоей идеей. Отца нельзя спасти. Нельзя переубедить. Он упрям. Что хуже, его упрямство подкреплено могуществом дара и властью. Он не успокоится, пока заражённые не будут сожжены все до единого… или пока он не умрёт. Однако я верю в то, что Рега можно спасти. Перевоспитать. Если мы столкнёмся с ним… постарайся не убивать его. Вот о чём я прошу.

Она криво усмехнулась.

— Я сознаю, что эта просьба наивна. В прямом бою он опасен. Если позволишь, я выступлю против него. Мы сразимся, и…

— Нет, — возразил я. — Ни к чему тебе рисковать. Если ты погибнешь, где мы найдём нового смельчака, которого не отвергнет Власяница? Пока мы вместе, я отражу любую угрозу.

Плечи Рико поникли.

— Но, — продолжил я, — я учту твоё пожелание. Если мы наткнёмся на Рега, я постараюсь пощадить его.

Она выпрямилась. В глазах её засверкали звёзды.

— Спасибо. Спасибо!

Для меня не составляла тайны причина, по которой Рико обратилась ко мне. Она упомянула, что привычный ей мир рушится; ей хотелось сохранить как можно больше его осколков. Как пассажир тонущего корабля, застигнутый врасплох в каюте, она поспешно хватала первые подвернувшиеся вещи, прежде чем побежать к лодкам.

Моё согласие было основано на том, что я добился практически полной кратковременной неуязвимости к огню. Я протестировал работу Эликсира Бессмертия, сунув руку в огонь. Одна выпитая склянка дала продержаться три минуты без внешних последствий: плоть обгорала, но тотчас восстанавливалась. Никаких мёртвых червей.

Что касается одежды…

Перед уходом из особняка я позаимствовал у тамошних обитателей крошечную баночку с веществом, которое крайне ценилось у обитателей трущоб. Нанесённое на ткань, оно не давало ей гореть. Эффект длился недолго, но я всё-таки смазал стёганку и штаны — на случай, если наткнусь на алоплащников, прежде чем попаду в Цитадель. Остаток я приберёг для облачения Ваккера.

Рыцари высокомерно не пользовались подобными ухищрениями, полагая, что тот, кто не может контролировать огонь вокруг себя, недостоин быть воином Господним. Я же этим верованиям не следовал, оттого и лишил Панфила драгоценной мази.

Отныне быстрая схватка с алоплащниками не несла для меня проблем. Потому я не видел препятствий для того, чтобы попробовать взять Рега живым. Получится — прекрасно, а если истекут три минуты… Тратить больше одной склянки я не желал.

Шли мы не таясь и кратчайшим путём. Порой на соседних улицах раздавались голоса, а то и панические крики, сопровождаемые дробным топотом по брусчатке. Рико порывалась помчаться на выручку горожанам, но я одёргивал её — незачем отвлекаться на несущественные детали.

Остановили нас у выхода на площадь. Сначала из-за угла выскочила немолодая женщина с гривой спутанных волос. Увидев Рико и Апмана, она громко вскрикнула, подняла выше подол платья и с неожиданной для её возраста прытью метнулась в ближайший проулок.

За ней перед нами появилась парочка рыцарей, разгорячённых погоней, с обнажёнными мечами, с кончиков которых срывались крошечные протуберанцы. Одного, ещё совсем мальчишку, я раньше не встречал, второй же был старым знакомцем. У его подбородка чернел уродливый синяк.

Я шагнул назад, за спину Апмана.

Заметив нас, оба рыцаря встали как вкопанные. Алые плащи моих спутников сбили их с толку. При виде знаков различия мастера Ордена на броне Апмана они невольно попытались вытянуться по струнке. Мгновением спустя опомнившись, радикалы нацепили презрительные ухмылки, призванные скрыть мимолётное смущение. Рег скользнул взглядом по сестре и повернулся к Апману.

— Так слухи были правдивы! Ты и впрямь спутался с этой… любительницей порочных животных. Новая эра близко, старик. Убирайся отсюда, пока тебя не похоронили вместе с уходящей эпохой.

— Я всё ещё твой командир, рыцарь-прима Рег, — бесстрастно ответил Апман.

— Ранги! Как будто они ещё имеют значение. Захоти мой отец, я стал бы мастером-прима в два счёта.

— Но он не захотел. В этом я согласен с ним, рыцарь-прима Рег. Ты ещё не готов.

Лицо Рега пошло красными пятнами от злости.

— Заткнись! Мой отец ценит меня. Но…— Он оскалился. — Да, отец не верит в мою силу. Он сильнее всех, и потому он прав, а я… я недотягиваю до него. Но это изменится. Я докажу ему, что меня пора начать воспринимать всерьёз. Если я принесу ему твою голову Апман, голову отступника, который предал Орден ради моровых недолюдей, он поймёт, что я заслуживаю ранга мастера. А может, и большего.

Я скептически покосился на Рико.

И этого ты хочешь спасти?

— Рег… — прошептала она. А тот, демонстративно игнорируя её, вытянул клинок к Апману. Сталь заискрила.

Что ж, будем работать с тем, что есть.

Я опустошил склянку и, швырнув её на мостовую, вышел вперёд. Секунду Рег не узнавал меня — всё же встретился я с ним вечером, да и не так уж много он успел увидеть перед тем, как кулем свалиться на землю.

Затем он злобно скрежетнул зубами — нескольких недоставало:

— Ты!..

— Значит, веришь в право сильного? — оборвал его я. — Кто силён, тот имеет право насаждать свою волю? Глупейшая ошибка. Белафа можно обозначить многими словами. Упёртый фанатик. Лицемер. Властолюбивый маньяк. Лжец, который выдаёт работу артефакта за благословение небес. Но сильнейший? Какая