— Мне кажется, ты меня прекрасно понял. Если нет, то я, так и быть, пошагово объясню, что требуется сделать.

Макс слушал меня, не проявляя никаких эмоций, а когда я поставила точку, сказал:

— Прости, мне очень неприятно тебе отказывать, но придется. Это попахивает каким-то криминалом, а я подобными вещами не занимаюсь. У меня все чисто и прозрачно.

— Именно поэтому кто-то поставил здесь «жучок», — усмехнулась я.

— Я не экстрасенс, поэтому не могу комментировать чужие действия, — развел руками Гаврилов.

Я с сожалением отметила про себя, что план А, рассчитанный на то, что мне не придется прибегать к монтажу, не прокатил. Пришлось приступить к плану Б.

— Значит, говоришь, у тебя все чисто и прозрачно? Скажи, а как насчет свежих захоронений на старом кладбище? — Это был не блеф. Люся с Васей неоднократно рассказывали мне, что на месте заросших бурьяном могил появляются свежие холмики, а потом и памятники с недавними датами после тире.

— Полина, неужели ты не понимаешь, что на это есть санкция мэрии?

— Негласная? — уточнила я.

— Да хоть бы и так.

— А что ты думаешь о том, если этим заинтересуются средства массовой информации? Журналисты такие дотошные, они начнут копать, кто именно удостаивается чести быть захороненным на закрытом кладбище, в центре города. А главное — сколько стоит эта услуга и в чьем кармане оседают деньги?

— Ты хоть представляешь, под кого ты копать вздумала? — Гаврилов не больно-то испугался журналистской братии, которую я пообещала на него натравить. Вероятно, у него были серьезные покровители.

— Под кого? — усмехнулась я. — Исключительно под тебя, Максим. В моих силах сделать так, чтобы газетчики все обставили таким образом, будто информация о незаконных захоронениях получена именно от тебя.

— Ты требуешь от меня невозможного, — все еще сопротивлялся директор похоронного агентства.

— Да что ж невозможного в том, чтобы привезти в морг пустой гроб и пару венков, а потом такой же пустой, закрытый и заколоченный гроб отвезти в Турчаниновку и закопать?

— Ты не говорила, что гроб будет пустым.

— Я с самого начала сказала, что надо «сымитировать похороны». Видать, ты упустил этот момент.

— Похоже на то. Мне показалось, что ты просишь кого-то захоронить без свидетельства о смерти. Но если речь идет только о том, чтобы перевезти в район пустой гроб, то это совсем другое дело.

— То есть ты даешь свое согласие? — уточнила я.

— Тут вот какой момент, — заметил Гаврилов. — Работа эта эксклюзивная, стало быть, оплачиваться она должна по особому тарифу.

— Ты хочешь сказать, что сотрудникам твоей фирмы, которые будут этим заниматься, придется заплатить за молчание?

— Знаешь, Полина, я бы не взял тебя к себе на работу — ты слишком прямолинейна. В нашем деле так нельзя.

— А я и не собираюсь у вас работать. Короче, называй сумму! — попросила я.

Макс немного подумал и назвал мне цифру, добавив:

— Это без ритуальных принадлежностей. Там все по прейскуранту.

— Идет, — согласилась я. — Завтра я внесу аванс.

— Если можно не в офисе, — попросил Макс. — Вдруг завтра здесь появится новый «жучок» или даже камера?

— Я проверю.

— Еще я читал, что можно прослушивать разговоры на расстоянии, даже через стекло.

— Да, есть такие транслокаторы, они работают по принципу лазерного сканера.

— Вот-вот, так что давай лучше где-нибудь в нейтральном месте встретимся, — предложил Гаврилов, всерьез обеспокоившись тем, что кто-то решил установить в его служебном кабинете прослушку.

— Я завтра тебе позвоню, и мы договоримся, когда и где лучше нам пересечься. И не вздумай исчезнуть! — Я встала и направилась к двери. — До завтра!

— До завтра, — озадаченно произнес Гаврилов.

Я вышла из «Пантеона», села в маршрутку и поехала туда, где оставила свой «Мини-Купер». Рядом с моим авто стоял малиновый «Матис». Увидев меня, Таня выглянула в окно и спросила:

— Ты долго еще будешь водить меня за нос?

— Вообще-то я занимаюсь своими делами, а если ты ворон ловишь, то я тут ни при чем. Кстати, можешь расслабиться. Я сейчас домой поеду.

— Ну да, конечно, так я тебе и поверила! — Таня закрыла окно и приготовилась к старту.

Я завела двигатель и вывела «Мини-Купер» с парковки, после чего поехала в сторону коттеджного поселка.

Основную часть подготовительной работы взял на себя сам Селезнев. Как выяснилось вчера, для него не было особой проблемой договориться с работниками морга о небольшом спектакле. За двадцать с лишнем лет работы следователем Николаю Александровичу частенько приходилось общаться с патологоанатомами, а заведующий Горовским бюро судебно-медицинской экспертизы и вовсе был его другом. В скором времени предстояло выяснить, так ли это, или, согласно Высоцкому, друг окажется «вдруг». Кроме того, Селезнев вызвался сам договориться со знакомым водителем неотложки, которой предстояло приехать в Сологубовку по вызову и, увы, не довезти пациента до больницы, а свернуть в сторону морга. Самым трудным для Николая Александровича было морально подготовить к спектаклю членов своей семьи. Откровенно говоря, эта проблема казалась мне надуманной. Близкие потому так и называются, что с ними можно поделиться самой суровой правдой и получить всестороннюю поддержку. Во всяком случае, у нас с Аришей все именно так и происходит. Ему не всегда нравится то, чем я занимаюсь. Деду было бы гораздо спокойнее, если бы я работала штатным юристом, а еще лучше — если бы вышла замуж и ушла в нескончаемый декретный отпуск. Уж больно ему хотелось дождаться правнуков! Но я занималась частной практикой. Каждое новое дело привносило в нашу жизнь какие-то проблемы и преподносило сюрпризы, не всегда приятные. Ариша помогал мне со всем этим справляться. Я тоже не слишком ругала его за то, что он проводил время в подпольном казино, порой просаживая там огромные деньжищи. Он был азартным человеком, и я ничего с этим поделать не могла, поэтому не видела никакого смысла в том, чтобы по десять раз на дню твердить ему, что карточные игры — это недостойное занятие. Мне приходилось с этим мириться. А вот у Селезнева дома все было иначе…

Он позвонил в районе полудня, когда я ехала на встречу с Бочаровым. Мне пришлось скинуть его звонок, найти место для парковки, выйти из машины и перезвонить Николаю Александровичу.

— Слушаю вас, — сказала я.

— С организацией на Малой Студеной улице, — Селезнев так назвал морг, — проблем не будет. Я обо всем договорился. А вот с водителем «Скорой» пока встретиться не успел. Его жена сказала мне по телефону, что он отсыпается после ночной смены. Я перезвоню ему вечером, время пока терпит.