- А как вы думаете, Саша, - вопрошал он, брызгая слюной, - на какие шиши он купил румынский мебельный гарнитур? Одиннадцать тыщ, между прочим, выложил. На прошлой неделе ему завезли.

Да, действительно, на какие шиши? Что такое несколько тысяч для Зарембы-старшего, ба-альшого железнодорожного начальника? А ведь это будет покруче, чем афера с препаратами, на которой попалась Виллимовна - по сравнению она кажется просто детской… И это в тот момент, когда опять усиливается борьба с «нетрудовыми доходами» и несчастным врачам вообще запретили что-нибудь брать от пациентов - даже цветы мы теперь выносим с работы, завернув в газету, как селедку? А что если удастся вывести Сучк. на чистую воду? Я в смятении чувств даже простилась с десяткой, которую Иванов тут же понес пропивать - за такую историю не жалко.

6 дек. Слава Богу! На пятый этаж на место Иванова взяли молодую врачиху, и я вернулась в свою уютную ординаторскую. Пусть она меньше моей кухни и из окна дует - все равно в ней гораздо уютнее, чем в холодной, выложенной кафелем огромной ординаторской в психосоматике. К тому же там такое огромное окно, как будто это не помещение в психушке, а терраса в загородной резиденции, а подоконник кажется совсем низким, и мне к нему страшно подходить - того и гляди голова закружится, и случайно оттуда выпадешь…

Сучк. опять мне устроил подлянку: у меня в стрессовом лежала лезгинка, молодая девица Руся. Она, конечно, не подарок и нравы московских общежитий усвоила основательно. Девственность она там потеряла - а парень жениться и не думает. Чем возвращаться в таком неполноценном виде к себе, в родной дом, лучше сразу лечь на рельсы или повеситься. Ни то, ни другое ей не подошло, и она выбрала третий вариант - попыталась отравиться. Ее привезли к нам, и мы с ней, кажется, нашли выход из положения. Главное - чтобы родители и родственники ничего не узнали. Но Руся все-таки психопатка. Пока меня не было в отделении, приходил ее хахаль - и она потеряла голову.

Прогуляла с ним ночь, а когда на следующее утро вернулась в больницу, Сучк. собственноручно отдал ей больничный с отметкой «Выписана за нарушение режима: не ночевала в отделении». Он прекрасно понимает, что подписал ей смертный приговор, но ему - плевать! Когда я пошла к нему ругаться, он заявил мне: «Твоя больная - проститутка, пусть за это и расплачивается». Сволочь! Чтобы выдать Русе нормальный бюллетень, мне пришлось добраться до главного.

Не могу простить Сучк. ни Колю Калинкина, ни Лейлу, ни Русю! Если ты не любишь больных, то нечего работать в медицине… Хотя Сучк. скорее коммерсант, чем врач. Как бы я хотела вывести его на чистую воду! Мне все не дает покоя рассказ пьянчужки Иванова. Впрочем, это все слова… Чтобы что-нибудь доказать, нужны документы. Как бы мне их раздобыть?

11 дек. И на нашей улице бывает праздник! Сегодня Сучк. собрал на совещание больничных ординаторов, и когда все уже расходились, в кабинет ворвалась запыхавшаяся и встрепанная Ира М. (Милославская) и объявила, что они никак не могут справиться с возбужденным больным, только что переведенным из Кащенко. Сучк. с достоинством поднялся и менторским тоном произнес:

- Что ж, если вы не можете зафиксировать возбужденного больного, то придется мне показать вам, как это делается.

Мы все вышли в коридор и приготовились к захватывающему спектаклю, но зрелище превзошло все наши ожидания. Больной к тому времени уже вырвался из рук санитаров и через неосторожно распахнутую дверь отделения - санитарка Зина как раз везла котлы с обедом и еле успела отвести тележку в сторону, так что частично пострадал только суп - выбежал на площадку перед кабинетом Сучк.; вслед за ним, ухватившись за его пижамную куртку, по скользкому линолеуму ехала раскрасневшаяся Клава. Надо отдать должное Сучк.: он не растерялся, а тут же применил классический захват, и пациент был бы обездвижен, если бы только ему не удалось, извернувшись, вцепиться нашему заведующему в бок.

Это была сцена! Теперь все усилия медсестер и подбежавших санитаров были направлены на то, чтобы отцепить шизофреника от Сучк., но тот повис у него на боку, как бульдожка! Так его и завели в отделение и протащили по длинному коридору до самой палаты - на боку заведующего. Сучк. побагровел, но не издал ни звука. Челюсти у кусаки разжали уже в палате, воспользовавшись для этого линейкой.

Каждый раз, когда я вижу, какое чисто физическое мужество - и физическая сила - требуются от психиатрического персонала, я просто ими восхищаюсь. Сегодня все было просто смешно - но порою бывает очень опасно. После происшествия мы всласть нахохотались с сестрами на черной лестнице - они обе были в восторге, что И.М. получил по заслугам.

- У него остался здоровенный синяк, хорошо хоть, что не до крови - психу не удалось прокусить халат и рубашку, - рассказывала Клава.

- А жаль - тогда он мог бы заразить Сучкова бешенством! - мечтательно произнесла Ира.

- Все равно бешенство Сучкова бы не проняло, таких мерзавцев ничего не берет, - парировала Клава.

Смеясь, я про себя подумала: если обе наши лучшие медсестры так ненавидят заведующего, может, они мне помогут в моих поисках? Только вот решусь ли я к ним обратиться?»

Итак, оказывается, не только меня, но когда-то раньше и мою сестру укусила зловредная муха, заразившая нас страстью к детективным расследованиям. Если Аля действительно занялась вопросом, откуда у Сучкова деньги, то она могла стать для него серьезной помехой - не как занудливая врачиха, которая вечно что-то требует, а как человек, слишком много знающий - и потому опасный. Аля никогда не умела вовремя остановиться. В таком случае версии и о несчастном случае (какой тут несчастный случай, если она даже боялась подойти к этому проклятому окну!), и о самоубийстве отпадают.

Дело пахнет убийством. Само окружение, в котором Аля работала, говорит само за себя: сестра милосердия, отравившая мужа из самых благих побуждений; санитар, про которого ходят слухи, что он насмерть забивает пациентов; старшая сестра, которая ворует лекарства; наконец, заведующий отделением, не только участвующий в аферах с препаратами, но еще и берущий взятки по-крупному. Кому-то выгодно, чтобы Аля исчезла и не совала нос куда не надо, а кто-то может этот заказ исполнить - не впервой.

Хотя… Если бы это происходило в наши дни, я бы не сомневалась, что Алю убили. Но заказное убийство десять лет назад, на заре перестройки, - это звучит просто нелепо. Тем не менее и эта версия имеет право на существование…

Из дневника Александры

«13 дек. Мне объявлен выговор в приказе «за ненадлежащее выполнение должностных обязанностей, выразившееся в побеге больного». Прекрасная формулировка. Вчера меня вызвали в отдел кадров, чтобы я подписалась под выговором в личном деле. Толстая кадровичка, видимо, прониклась ко мне сочувствием - я хромала особенно заметно - и предупредила меня, чтобы я была осторожнее. Наверное, с Косолаповым она была более откровенной, потому что он, тяжело вздыхая, поманил меня вечером в свой кабинет (он сейчас у нас старший «от науки»).

- Саша, вы знаете, что на вас поступают сигналы? Начальство ими завалено, - начал он разговор.