Бестии в этом плане от них недалеко ушли, так что с сомнениями я разделалась быстро. Перерезала нить, сняла крышку… И еще не коснувшись записки, догадалась о личности отправителя.

Алескар. Чтоб его икота замучила!

Записка, кстати, была. Сложенный вдвое черный лист плотной бумаги с аккуратными серебристыми строчками, которые кое-где украшали завитушки и всяческие крючочки. А буковки все ровненькие, аккуратненькие. Я прямо обзавидовалась такому почерку.

Там же навилась белая роза с пышным бутоном, и я не преминула уколоться об острый шип.

Прошипела сквозь зубы ругательство, выронила цветок, утерла кровь и задумчиво обозрела несколько мешочков с травами. Ничего не понимаю!

Ведьма тоже вконец запуталась:

— У нечисти принято так ухаживать?

— Вообще никак не принято, — просветила ее я. — Приворотом в лоб — а когда очухается, поздно, уже замужем. Ну, это если с метками все получилось.

Именно поэтому мы с папой с самого начала решили, что замуж я выйду за нормального. В смысле, за человека. А бабушка сделала вид, будто согласилась.

Пока подруга осознавала и внутренне укреплялась в намерении никогда, ни за что, ни под каким приворотом и даже под чарами подчинения не связываться с обитателями нижнего уровня, я еще раз присмотрелась к мешочкам. Некоторые травы даже узнала, но в том, чтобы понять жениха, не преуспела. Пришлось читать записку. Может, хоть она что-то прояснит?

В начале шли рецепты: «Сладкий сон», «Сон о возлюбленном», «Мазь от прыщей», «Зелье от порчи». И еще парочка не менее бесполезных. В том смысле, что готовить я это все равно не собиралась. Что примечательно, все они были не из тех, что в любом справочнике отыщутся. Редкие, требующие предельной сосредоточенности и внимательности, а еще… магии. Самую малость. Но… как он узнал?!

После всей этой нудятины стояла коротенькая приписка: «Драгоценность моя, надеюсь, ты проведешь вечер с пользой и не найдешь новых неприятностей. Но если все же найдешь, учти: приду, спасу и потребую поцелуй в награду. И да, это угроза. Твой Алескар».

— Как это мило… — Ведьма издала восторженный вздох и закатила глаза. — Марочка, я сейчас позеленею от зависти.

— Как знаешь. — Я все же опасливо покосилась на нее. — Ты только учти, что зелья для восстановления нормального цвета лица тут нет. Вроде бы. Я в этом не сильно разбираюсь.

Подействовало. Совершать необдуманные поступки Кьяна не стала.

— Что будешь с этими сокровищами делать? — Моя не в меру романтичная подруга смотрела на лист в моих руках так, что оставалось только удивляться, как он еще не воспламенился под этим взглядом.

Намеки я понимать умела.

— Дарю, пользуйся.

Следующие несколько минут меня радостно тискали, визжали в ухо и настойчиво предлагали оторвать от записки кусочек с личным посланием. Я отнекивалась, пятилась и вообще подумывала залезть под стол. Трусливо? А это еще как посмотреть. Если с моей стороны, то разумно, своевременно… только тесно, потому что там коробка с заготовками для договоров на экскурсии стоит.

Я как раз пыталась выбрать, что хуже — это маленькое неудобство или доставучая счастливая ведьма, — когда снова открылась дверь. Тьма свидетельница, никогда еще я так не радовалась нежданному гостю. Правда, стоило его рассмотреть, это чувство сразу же улетучилось, зато хоть ведьма угомонилась. Когда удивленная, она у меня вообще тихая. И этот восторженный блеск в глазах я узнаю…

— Не помешаю? — деликатно кашлянул Мелвин Эршен, новый главный маг Шерихема и очередной мой несостоявшийся жених.

Выглядел он, как и в прошлый раз, — таким аккуратным, таким правильным, таким серьезным, что аж челюсти свело. Идеальный зять, с папиной точки зрения. Но не с моей! Только сейчас это окончательно поняла. Хорошо, что я от него уже отделалась. Но, как оказалось, радовалась своим успехам я несколько рановато.

— Что вам угодно?

Я подавила желание отступить за ведьму. Как ни крути, а наша прошлая встреча закончилась не очень приятно.

Злым главный городской маг не выглядел. Впрочем, он вообще никаким не выглядел, разве что застегнутым на все пуговки и чересчур сдержанным. А вздохнул он взволнованно, как будто вот прямо сейчас собрался признаться строгому преподавателю, что не выполнил домашнее задание.

Его глаза странно блестели, когда он обвел взглядом Кьяну и Мррака. В конце концов внимательный взгляд остановился на мне, и мужчина медленно произнес:

— Марлена, я пришел попросить прощения.

— Что-о?!

От неожиданности я все-таки отступила и больно уткнулась спиной в край стола. Такого мне еще не говорили. Женихи — так точно.

— В нашу прошлую встречу я повел себя как трус, ханжа и последний мерзавец, — он говорил медленно, будто специально растягивая момент, и прямо смотрел на меня. — Ваш гнев был вполне справедлив. А перенос в женскую баню и удар тазиком по голове, знаете ли, способствует некоторому прозрению.

Зрители прыснули, маг усиленно раскаивался, а я… недоумевала. Маги — они же гордые до заносчивости. И этот мне показался именно таким. Так зачем он рассказал о своем конфузе? Мог промолчать, я бы и не узнала, но зачем-то признался. Как будто сам хотел, чтобы унижение было более полным.

— Ничего страшного, я уже обо всем забыла, — пробормотала задумчиво.

— Значит ли это, что вы готовы дать мне еще один шанс? — из глубин серо-зеленых глаз всплыла надежда.

— Что?..

Да, со словесным разнообразием сегодня было туговато.

Но господин Эршен решительности не растерял:

— Вы не виноваты, что родились… ну, такой. И не должны расплачиваться за ошибки своего отца. Жестоко было с моей стороны демонстрировать пренебрежение к вам только лишь на основании этого. Простите, Марлена, я не хотел ранить вас. Просто… э-э-э… растерялся.

Физиономия у мага была проникновенная-проникновенная, взгляд глубокий и какой-то по-особенному многозначительный, и голос звучал ласково. Вот только я с каждым услышанным словом все больше зверела. И недоумевала, да: сперва — неправильная ведьма, теперь — какой-то странный маг… Мы с библиотекой просто притягиваем всяких подозрительных личностей!

К концу тирады Кьяна закрыла лицо ладонями. Мррак отвернулся, чтобы скрыть смех. И только папин вариант жениха с видом «я спасу вас!» как ни в чем не бывало взирал на меня.

— Вы меня жалеете? — шипение все же прорвалось.

Вот… бесит! Я — гадость, нечисть, пакость, чем и довольна!

— Марлена…

Мелвин нервно прикрыл глаза и замялся на миг. Этого мне как раз хватило, чтобы высказать свое «фи»:

— Уважаемый, нечистым происхождением я горжусь! Родители любили друг друга. А делать мне одолжение, одаривая своим вниманием, не стоит, я не стремлюсь замуж. Убирайтесь!