– Серьезно? А… а какова цена? – Эллис помнил, что в Полом мире нет денег, но это еще не означало, что ему не придется платить.

– Цена?

– Что мне придется сделать, чтобы получить новые легкие?

– Я… не могу понять, шутишь ты или нет. Ты ведь даже не улыбаешься.

– Потому что это не шутка. Я хочу знать, что потребуется отдать взамен. Нужно понимать, во что ввязываешься.

Пакс рассмеялся.

– Эллис Роджерс, никто не станет требовать плату за спасение человеческой жизни. Мы же не монстры! По-твоему, люди никогда не помогают ближним, если не видят в этом личной выгоды?

Эллис едва не начал с ним спорить. Что, мол, конкуренция поддерживает здоровое общество, а альтруизм может вызывать недовольство. Хотелось вступиться за систему, в которой он вырос, хотя это было совсем не в его интересах. Все Эллисово богатство – пара бриллиантовых сережек и несколько драгоценных колец, которые он случайно прихватил с собой, – в этом мире не стоило ломаного гроша.

– Я отведу тебя к Полу, как только ты будешь готов.

– А что потом?

– Полагаю, тебя представят Совету. Вопросов не оберешься. Про тебя расскажут широкой общественности, и ты превратишься в настоящую знаменитость. Представляю, как все полыхнут, когда услышат такую новость.

Последнюю фразу Эллис не понял, но решил, что если «полыхнуть» значит «обрадоваться», то он не разделяет такого оптимистического настроя. Пока что его появлению радовался только сам Пакс.

– Не похоже, чтобы Вин сильно «полыхал».

– Понимаешь, Вин… – Пакс прищурился, подбирая слова.

– Привык быть самым уникальным?

– В точку!

Эллис снова посмотрел вниз. Ложное солнце поднялось довольно высоко и теперь заливало атриум ярким, по-осеннему прозрачным светом. Эллис задумался, меняются ли здесь времена года.

– А потом я опять вернусь сюда?

– Пол наверняка предложит тебе остаться в Вегенере.

– А где это?

– Можно сказать, что Вегенер – столица Полого мира. Находится на Кергеленском микроконтиненте Антарктической плиты. Центральные города есть на всех литосферных плитах, и Вегенер далеко не самый большой, но все плиты направляют туда своих представителей. Там работают лучшие художники, и это один из самых прекрасных уголков Полого мира.

– Здесь тоже очень красиво, – сказал Эллис, упрямо глядя на парк.

От разговора веяло какой-то торжественной обреченностью. Может, у него и вправду был дар – подмечать то, что не видели другие. Как тихо держался Пакс в то утро, как мягко и, пожалуй, даже смущенно звучал его голос. Он восхищался Эллисом с той неприкрытой искренностью, какую можно услышать только на смертном одре. О расставании не было сказано ни слова, но Эллис понял, что это их последняя встреча. Прощальный разговор.

Его охватило мрачное уныние, грудь ощутимо сжалась, и стало трудно дышать. Совсем как от фиброза. В причудливом новом мире у него не было друзей, кроме Пакса и Альвы, и мысль о разлуке причиняла жгучую боль – какая ирония, если подумать! Ведь совсем недавно Эллис бросил прежнюю жизнь, даже не вспомнив о своих близких. Пожертвовал Пегги и Уорреном ради призрачного шанса на удачу. Правда, тогда он еще не догадывался, что его ждет впереди. В будущем никто не спешил встречать Эллиса с распростертыми объятиями, а с Паксом его сплотило глубокое потрясение – пережитый ужас от столкновения с убийцей.

Ко всему прочему, Эллиса мучила старая добрая паранойя. Он думал, что Паксу угрожает опасность.

– Ты говорил, что никогда его не встречал, – сказал Эллис.

– Пола? Нет. Я посредник, мне не доводилось работать в Совете и…

– Я про Гео-24.

– А, нет. То есть теоретически это возможно. Однажды я познакомился с геомантом на дне Трех чудес.

– Давно?

– Около года назад.

– И что случилось?

– Не помню. Поговорить с геомантом – большая удача, я страшно обрадовался. Они ведь так редко выходят в люди. Мы беседовали всего пару минут. Ничего особенного, вежливая болтовня. Я наверняка задал ему кучу глупых вопросов. «Каково быть геомантом» и все такое.

– Разве не странно, что Гео-24 решил разузнать о тебе тоже примерно год назад? – спросил Эллис. – И велел воксу связаться с тобой в случае его смерти? С тобой, не с кем-то еще!

– Странно, конечно. И совершенно бессмысленно. Что толку раздумывать над этой абсурдной историей, если ответов мы все равно не узнаем?

Музыканты закончили выступление и принялись убирать инструменты. В парк вышло еще несколько человек с мячами, а около большого пруда собралась компания с игрушечными лодками.

– Я ведь смогу приходить в гости? – спросил Эллис, оглянувшись.

Пакс протянул руку и сжал его ладонь.

– Наверное… не стоит. Так будет лучше для всех.

– Почему?

– Просто, понимаешь… так будет лучше.

– Из-за Вина, что ли?

Пакс отвел глаза.

– Ты не выспался из-за бессонницы или потому что вы обсуждали меня всю ночь?

Пакс разжал пальцы.

– Да, мы разговаривали о тебе.

– Я ему не нравлюсь.

– Это тут ни при чем…

– Да? Тогда в чем дело?

– Вин думает, что ты плохо на меня влияешь.

– Ага, конечно!

Эллис страшно разозлился. Да, он считал Вина надутым индюком и не хотел терять единственного друга из-за такого болвана, но желание как следует ему врезать оказалось слишком сильным и неожиданным. Ситуация ведь была вполне заурядная. Он не стал бы так реагировать, если б Уоррен заявил, что жена не отпускает его на гулянки с друзьями. Если б Марсия встала между ними, Эллис не стал бы лезть в драку – а ведь они с Уорреном дружили больше сорока лет. Правда, Марсия была хрупкой блондинкой с большими голубыми глазами; на такую трепетную лань и рука не поднимется. А вот Вин, с другой стороны… Напыщенный позер, эдакая театральная дива, прицепившаяся к молодому простачку, который…

– Пора навестить Пола, – сказал Пакс. – Я захвачу твой рюкзак.

Он ободряюще улыбнулся, но улыбка вышла натянутой.

Спустя пару минут, когда Пакс вернулся с его вещами, на пороге салона появился Вин. Без маски, но по-прежнему в наряде прямиком из восемнадцатого века. На лицо они с Паксом были абсолютно одинаковы. Эллис перевел взгляд с одного на другого и завис, как компьютер, пытающийся подсчитать абсолютное значение числа Пи. Если Вин наденет котелок…

– Почему Эллис Роджерс все еще здесь?

Пакс торопливо пересек комнату и потянул Эллиса за собой. Может, боялся, что он решит пристрелить Вина? Такая мысль и вправду посещала Эллиса – в конце концов, за убийство тут не сажают. И он всегда мог сослаться на жестокие нравы своего времени…