что ничего не знают и вообще не имеют к гибели родителей никакого отношения. Дядюшка вообще сказал, что ему мой отец, конечно, не нравился, однако, он не хотел, чтобы на престол взошла глупая девчонка. Ты представляешь, он назвал меня глупой девчонкой, будучи запертым в темнице. Меня — королеву Ардента.

— Милая, ты у меня самая умненькая, — его голос сочился искренностью. — Они все тебя обманывают, ты же мне веришь?

— Да, любимый, верю. Я итак понимаю, что Сенат морочат мне голову, сколько же будет продолжаться все это. Я так устала от лжи. Ты — мой единственный островок спокойствия. — Я взяла кружку кофе в руки и только поднесла к губам, как в дверь громко постучали, не давая мне насладиться прекрасным напитком.

— Войдите. — Позволил появиться третьему человеку в своих покоях жених. Вошел молодой парень, очевидно служащий во дворце. — Что ты хотел? — Небрежно бросил Валериан, словно хотел отмахнуться от юноши, как от какой-то мухи.

— Ваше Величество, Корнелиус передал вам, что дела не ждут, и настоятельно рекомендовал вам сейчас же выдвинуться в кабинет. — Немного дрогнувшим голосом поведал парень и, склонившись, вышел.

* * *

— Какого черта?! — Воскликнула я, прочитав документ, который очевидно совершенно случайно попал мне в руки.

Тяжелый день, давило абсолютно все, начиная близкими людьми, заканчивая слепящим солнцем, которое, пробиваясь сквозь неплотные шторы, не давало мне работать. Хотелось, чтобы папин кабинет погряз во мраке, однако, видимо, кто-то хотел, чтобы во мраке погряз весь Ардент.

Ничего не предвещало беды, разумеется, кроме моего сегодняшнего отвратительного настроения. Я перебирала бумаги, лежащие не совсем аккуратными стопками на столе, что-то надо было подписать, что-то отдать на доработку, что-то просто прочесть, в общем накопилось много бумажной работы за мое отсутствие, которую я по сей день разбирала. Но наткнулась на очень интересный документ, выглядящий совсем невзрачно, если бы он не упал со стола мне под ноги, я бы его не заметила. Обыкновенный сверток, однако дорогая бумага обратила на себя мое внимание, и я наклонилась вниз, чтобы посмотреть, что это такое.

«Весьма недурно.» — Хмыкнула я, развернув лист. — «Надо же… Умно, ничего не скажешь. Если бы документ не относился к Арденту, я бы восхитилась твоей изворотливостью, Валериан.»

В руках я держала ничто иное, как подписанный договор об объединении границ Майринера и моего королевства. В нем говорилось, что власть, единолично, переходит королю, то бишь моему жениху, а я указывалась, хоть и как королева, но править, видимо, по мнению Валериана, не женское дело. Королева, которая будет растить наследников и заниматься благотворительностью. Ловко вышло.

Печати обоих королевств стояли, в нижнем правом углу. Настоящие. Печать Ардента, напоминающая пожар, на ней, словно вживую горел алый огонь. Печать Майринера, которая была несколько больше по размеру, что давало ощущение, что мой костер охватило наводнение, будто сильная сапфировая волна накрыла и заставила забыть о жаре, оставляя за собой лишь пару искр, а может быть и пустую, чуть обугленную, землю. Отбросив эти мысли, я сконцентрировалась на ярости, которая сейчас зарождала во мне то самое пламя. Опасное пламя, которое будет очень сложно потушить моему водному жениху.

«Я так похожа на дурочку?» — Внутри все мое существо кричало от злости, я не понимала, зачем мой любимый изготовил данную бумажку.

— Уильяма в кабинет! Срочно!

* * *

Дверь с грохотом распахнулась и впустила в помещение моего личного помощника, которого, судя по его лицу, уже оповестили, что я явно не в духе.

— Эли, что случилось? — Стараясь выровнять дыхание, спросил Уил. Его сюртук был, как всегда, опрятен, а верхняя пуговка расстегнута, выдавая его озорство и немного хулиганское поведение. Однако сейчас в его взгляде не было и толики веселья, только холодный рассудок и расчетливый ум. — Я вижу, что дело действительно серьезное.

Я без приветствия встала со стула, обошла огромный стол и молча вложила ему в руки документ, который, за время, пока Уил добирался до меня, перечитала сотню, а может тысячу раз, изучила вдоль и поперек. Парень тут же перестал замечать все вокруг и погрузился в договор, по мере продвижения к концу листа Уильям все мрачнел и мрачнел, а когда просмотрел его весь, уставился на меня невидящим взором, обдумывая содержание.

— Да уж… — Наконец протянул парень, нарушая тишину, которая находилась в кабинете добрые полчаса. — Я все думал, когда же твой дражайший и драгоценный Валериан сделает это…

— Уил, уже поздно, надо что-то делать с этим. — Я указала на ненавистный лист. — Как ты вообще это проглядел? Я думала, что у тебя все под контролем. Если ты думал, что он это сделает, то почему не остановил его?

— Эли, послушай, — грустно вздохнул друг. — Твой жених не член Сената, которого я могу поставить на место, он король — соседнего королевства. Король, которого ты оставляла править вместо себя. Я тебе уже это говорил, но повторю еще раз. Если бы я ему хоть слово сказал, да что уж, если бы я хоть взглядом показал, что понимаю, чего они хотят, я бы оказался в соседней камере с послом.

— Он же не хотел объединения? Не хотел же? — Я была растеряна и смотрела на помощника, ища подтверждения моим словам. — Он меня любит, поэтому волнуется за меня. Любимый хотел, как лучше, просто получилось несколько наоборот, ведь так?

Уильям сократил между нами расстояние и крепко обнял меня. Однако перед тем, как это сделать мне почудилось в его глазах сочувствие. Возможно я просто придумала это себе, но увидела я именно искру сожаления и участия.

— Я не заменю тебе брата, но ты стала мне настоящей сестрой. Что бы ты не сделала, ты всегда будешь мне самой родной. — Эти слова ввели меня в настоящий ступор, он никогда не называл меня сестрой. — Я тебе не говорил, почему я уезжал на год из Академии и потом мне пришлось заканчивать ее экстерном, догоняя одногруппников. Я потерял свою сестру, она любила одного парня. Одного очень плохого парня. Его не одобряли родители, и тем более я был против их отношений. Мы с Люси были двойняшками, и она всегда была сама себе на уме и совершенно не умела слушать и слышать. Шон умело манипулировал сестрой и настраивал ее против семьи. Сначала я решил дать ей время, свободу, но упустил тот момент, когда Люси стала стремительно терять себя, свое здоровье. Она сильно похудела, на ее теле появились синяки. — Его голос дрожал от эмоций, а моих глазах стояли слезы. Уил никогда не говорил ничего о