себя какую-то угрозу или просто больше не хочешь быть с ним, скажи мне. Ты готова отказаться от Валериана? Я попробую что-то решить, чтобы не вызвать его большое недовольство.

— Нет, не готова. Я люблю его всей душой, понимаешь? Хочу быть с ним, хочу создать с ним настоящую семью, хочу от него когда-нибудь детей. Просто порой он ведет себя странно, я думаю, что, когда мы поженимся, все наладится. Ведь так? — Я ждала ответа своего лучшего друга, мне было важно, чтобы подтверждение моих слов прозвучало из его уст.

— Надеюсь… — Задумчиво протянул парень и, встряхнув головой так, что его волосы блеснули на солнце, направился ближе к воде. — А теперь, солнце мое, я покажу тебе то, чему меня научили в Академии.

Элиот присел на корточки и провел рукой по водной глади, наслаждаясь близостью со своей стихией и испытывая единение. Мне это чувство было знакомо, я его испытывала, когда касалась огня. Сначала ничего не происходило, и я ждала, затаив дыхание чего-нибудь поражающего, ведь друг всегда хорошо ладил со своим даром, а обучение стопроцентно укрепило его способности. Я заметила, как он закрыл глаза и погрузил руку по локоть. Спустя минуту мои глаза расширились от смешанных чувств, которые одновременно заполняли меня, это были восторг и страх. Посередине озера собирался огромный смерч, который надвигался прямо на нас.

— Эли! Ты нас сейчас утопишь! — Закричала я.

Однако парень будто не слышал меня, я хотела уже подойти к нему и растормошить, попросить его прекратить это кошмарное представление, как вихрь сам упал вниз, создавая крупные волны, которые затем начали подниматься и, рассыпаясь на тысячи, а может миллионы, лазурных капель, сливались с водной стихией. Это был настоящий салют. Салют, аналогов которому я не видела никогда. Мои глаза наполнились влагой из-за переизбытка чувств, а когда Элиот поднялся на ноги, я его заключила в крепкие объятия.

— Спасибо тебе. — Прошептала я и, заливаясь слезами, возвратила ему его же слова, сказанные на этом же месте. — Ты — просто чудо.

* * *

Ветка под ногами противно хрустнула, когда я попыталась незаметно пересечь пару метров темного леса.

«Какова вероятность, что мое местоположение уже обнаружено?» — Подумала я и медленно стала углубляться в самую чащу леса.

Сквозь кроны высоких деревьев еле-еле пробивались лучи закатного солнца. Еще пара минут, и лес погрузится во мрак. Не лучшее время мы выбрали для прогулки с дедушкой. Ветер уже завывал свою песнь, обдавая мою кожу прохладным августовским воздухом. В этом году осень приближалась слишком быстро. Листва успела на многих деревьях пожелтеть и опасть, по утрам все чаще на траве был иней и небольшой слой тонкого льда на лужах, который к обеду обычно оттаивал. И, хоть люди верили в последние теплые деньки лета, я мысленно настраивала себя на серость улиц и постоянную тягу согреться возле уютного камина в своей комнате.

Осень — мое самое нелюбимое время года. И совсем не потому, что я люблю тепло, вовсе нет. В детстве я была в восторге от преображенного в яркие цвета леса, радовалась дождю и вместе с Ником могла резвиться на осенних ярмарках. Но после их гибели, все изменилось…

В тот год лето тоже покинуло нас слишком рано. Плохая погода стала проекцией моих эмоций на мир, горечь утраты подпитывал не прекращающийся дождь, вся Цениса была погружена в серость и почти затоплена водой, пока в один из холодных ноябрьских дней не выглянуло солнце. Помню, как я проснулась в то утро без кошмаров, а мое лицо было практически живого розоватого оттенка. Слезами их не вернуть, подумала я тогда и приняла для себя самое верное решение.

«Я буду помнить вас, в самых светлых воспоминаниях, чтобы там, где-то далеко, вы тоже лишь улыбались, вспоминая обо мне. И гордились своей стойкой, храброй принцессой.»

Выдохнув теплое облачко пара, я сделала еще пару шагов и наткнулась на сидящего на большом валуне Корнелиуса. Взгляд мага был устремлен куда-то вдаль, но даже, не посмотрев назад, он знал, что это я.

— В этот раз ты была заметнее, чем обычно, — со всей строгостью заметил дедушка.

— Знаю, мои навыки бесшумной ходьбы плохо распространяются на осень, — проговорила я и села рядом на камень.

Я не понимала для чего, но Корнелиус часто учил меня быть в уединении с природой. Он хотел, чтобы я научилась слышать ее, могла призвать в любой момент и с помощью нее скрыться, если мне вдруг будет угрожать опасность. Но, как говорил дедушка, если я не могу даже тихо пройти, то нет смысла искать помощи в стихиях.

— Приступим, — сказал он и сел в позу для медитации, — тебе лучше расположиться на траве, — смерив меня строгим взглядом, дедушка закрыл глаза.

Я села на землю и очень обрадовалась, что позволила себе надеть теплые брюки и утолщенную накидку, иначе совсем бы замерзла. Закрыв глаза, мои руки коснулись уже остывшей от солнца почвы, и я едва-ли не поморщилась, втянув носом слишком большой поток свежего воздуха.

— Чувствуешь? — Спросил дедушка. Хотелось бы мне сказать ему да, чтобы не расстраивать, но…

— Ничего, — прошептала я.

— Сконцентрируйся, опиши мне, что слышишь.

Настроившись на лесной шум, я принялась его изучать. Поначалу казалось, что вокруг нас вакуум, не пропускающий звук, но позже откуда-то издалека послышался шорох ветра, который доносил мягкие, переливчатые трели птиц.

— Соловьи, — медленно проговорила я, — в паре метров от нас.

— Что еще?

— Ручей, — достиг моего уха и шум воды.

— Где? — Словно на допросе, выуживал из меня дедушка.

— Не так далеко, как могло бы показаться.

— Мне нужно точнее, — требовал маг.

Что есть силы я напрягла слух и прижала, как можно ближе, руки к земле. Где-то отдаленно по моим ладоням начала пробегать легкая волна вибрации. Словно ручей был совсем близко, прямо подо мной.

«Но ведь это невозможно.» — Прозвучал мой внутренний голос.

— Ну, — выжидающе посмотрел на меня дедушка.

Откуда-то в моей голове появилась точная координата местоположения ручья.

— За тем поворотом, — указала я рукой на кучку небольших вьющихся кустов к югу от нас.

Мой удивленный взгляд встретился с одобрительным дедушкиным, и лесную тишину нарушили громкие хлопки старика. Я сказала верно? Хотелось встать и пойти проверить, но я не рискнула.

— Молодец, Эли, а говорила не можешь, — улыбка воцарилась на прежде серьезном лице Корнелиуса, и черты его смягчились.

— Я и не знала, что могу так хорошо угадывать, может мне стоит поиграть с местными уличными шарлатанами? — Так называли в Арденте «магов», отбирающих у местных жителей их