– У Джека губа не дура.

– Ты – хороший агент.

Заметив меня, метрдотель улыбается и кивком приглашает нас в глубь ресторана. Я вытягиваю шею и нахожу глазами Жизель: она сидит недалеко от барной стойки, светлые волосы распущены, на носу очки, она печатает на ноутбуке. Я кривлю губы. Ее любимое занятие – сочинять истории об инопланетянах. Либо это, либо учеба. Она – клубок противоречий, и после той ночи в VIP-зоне я никогда не могу быть уверен, которая Жизель передо мной сейчас.

Мы идем к ней, огибая столики. Чем она ближе, тем больше я волнуюсь и даже хлопаю себя ладонями по бедрам.

– Кто она тебе? Знакомая, родственница? Как там, между прочим, твоя кузина?

– Жизель – моя хорошая знакомая. Остра на язык, но сама сердечность. Селена в порядке. Я недавно ее повысил, теперь она в клубе управляющая.

– Горячая штучка?

– Кто, Селена?

– Брось! Да что с тобой? – Он хохочет. – Жизель!

Хочешь знать, что со мной? Перечисляю: папаша, неудачник и развалина, не отвечает на мои звонки; непонятные люди донимают меня и Жизель в «Уолмарте»; друг по команде объявил мне бойкот; у меня временно поселилась свояченица моего лучшего друга; мне так хочется заключить ее в объятия, что мне трудно с собой совладать, вот я и знакомлю ее с тобой… Нет, этого лучше не говорить.

Я засовываю руки в карманы голубых брюк. Вспоминаю, как старательно она готовила сегодня утром завтрак и как я слопал почти весь пожаренный ею бекон. На голове художественный беспорядок, на носу очки.

– Да, горячая.

Он прослеживает мой взгляд и толкает меня плечом.

– Это она?

– Ага.

– ХОРОША!

Я перестаю дышать, меня уже охватывают сомнения.

– Она серьезная девушка, ты понял? Это не вариант на одну ночь.

– Если бы я знал тебя хуже, то решил бы, что ты бережешь ее для себя.

– Нет.

Я отрываюсь от него и плюхаюсь рядом с ней. Брандт садится напротив нас. Она оценивающе смотрит на него: костюм по фигуре, стрижка за сто баксов, мальчишеская улыбка. У нее уже трепещут ресницы, румянятся щечки. Он жмет ей руку.

Ну, как? – спрашиваю я ее взглядом.

Она кивает мне, улыбается, поправляет на себе одну из моих синих рубашек; полы спереди завязаны узлом, верхние пуговицы расстегнуты, кремовая кожа блестит. Я скрываю улыбку. Она накупила в «Волмарт» одежды, но сюда явилась в моей. Я разрешил ей брать любые мои вещи.

Пока они болтают, я украдкой на нее поглядываю. У нее привлекательный профиль, длинные густые ресницы. Жизель воспользовалась косметикой, пухлые губы стали темно-розовыми. Я не могу с собой совладать. Не хочу, но смотрю на нее во все глаза. Хочу быть с собой честным: это продолжается уже долго, с самого нашего знакомства несколько месяцев назад в Общественном центре, на «Ромео и Джульетте».

Возможно, все дело в том отчаянии, с которым она смотрела там на свою сестру. Мне этот взгляд знаком: в нем смесь семейной любви и утраты, стремление исправить причиненное зло. Она нанесла сестре удар, уведя у нее Престона, и не могла придумать, как искупить свою вину. Передо мной была девушка, попробовавшая испытать судьбу, пожертвовала для этого отношениями с сестрой, даже собой, и страдала от последствий своего шага, недоумевая, как умудрилась такое натворить. Ее умоляющий взгляд, устремленный на Елену, свидетельствовал о страстном желании все исправить. К завершению премьеры «Ромео и Джульетты» самая скоротечная в истории помолвка была отменена, и она погрузилась в себя, спрятала свое разбитое сердце за закрытыми дверями. Тем временем Джек и Елена, сгорая от взаимной любви, задумали поскорее пожениться. Я не спускал глаз с Жизель, но старался соблюдать осторожность и не ранить ее хрупкую душу. Удовлетворяя физическую потребность, я позволял себе ни к чему не обязывающие короткие связи.

Сейчас я гоню от себя любые мысли и наблюдаю за этой парой. Он, попивая виски, рассказывает ей об учебе в Принстоне, о своей бостонской родне. Его отец – сердечно-сосудистый хирург, мать – медсестра, сестра – адвокат. Он переехал в Нэшвилл несколько лет назад, чтобы работать в спортивном подразделении компании, занимающейся также звездами музыки «кантри».

– Жизель работает над диссертацией по физике, – подаю я голос.

– По теоретической физике, – говорит она в ответ на его уточняющий вопрос.

– Как Шелдон в сериале «Теория Большого взрыва»? – смеется он. – В отличие от него, вы не лишены навыков общения. – Он одобрительно смотрит на нее, не стесняется заглядывать в вырез ее рубашки. Я начинаю ерзать от этих его взглядов.

Она улыбается.

– Хороший сериал! Да, мы с ним коллеги. Я хочу изучать темную материю при помощи ускорителей частиц.

Я внимательно слушаю.

– Типа Большого адронного коллайдера, величайшего в мире ускорителя? Это, кажется, в Швейцарии? – Я наклоняюсь к ней. Сегодня от нее пахнет ванилью… Новый лосьон для душа или духи? Во мне поднимается волна желания, оно уже протягивает свои щупальца – нет, вход запрещен. Я стискиваю под столом кулаки.

У нее загораются глаза.

– Да, в Женеве, в подземном тоннеле под ЦЕРН. Коллайдер имеет окружность двадцать семь километров, он предназначен для разгона ионов почти что до скорости света. Обязательно хочу в этом поучаствовать. Я целовать его готова!

Брандт улыбается.

– Я тоже немного изучал физику. – Он рассказывает о недавней поездке с семьей в Швейцарию и о посещении ЦЕРН. – А вы там были?

Она заламывает руки.

– Нет, я подавала заявку на стипендию в этом году, но не сложилось. Может, в следующем…

Что?!

Она хочет переехать в Европу? С каких это пор? Надолго?

Я еще не опомнился от новости, что она мечтает покинуть Нэшвилл, а Брандт уже перегнулся к ней через весь стол, показывая в телефоне фотографии своего дома. Он пинает меня под столом, ловит мой взгляд, косится на свой «Ролекс». Ясно, мои пятнадцать минут истекли. Я встаю и говорю Жизель, что схожу к бару за выпивкой.

Она кивает и снова поворачивается к Брандту. Я слышу, как он спрашивает, где она живет. Жизель отвечает, что после пожара остановилась у друга, пока не подыскала квартиру поближе к Вандербильтскому университету. Уходя, я вздыхаю. Друг. Больше ни на что не стоит рассчитывать.

Я сижу за стойкой спиной к ним, глядя на свой телефон, – жду, чтобы прошло тридцать минут. Секунда в секунду Брандт вырастает рядом со мной.

– Ну, дела! Определенно, я хочу снова с ней встретиться. С глазу на глаз. Она – само совершенство, а уж длина ног…

– Она предложила тебе с нами поужинать?

Он хлопает меня по спине.

– Я не дал ей этого шанса. Вечером у меня важный телефонный разговор с новым квотербеком, раньше игравшим за Южно-Калифорнийский университет.