благоухала, как чайная роза на рассвете, сияла молодостью, посылая эротические волны в пространство. Каждый раз Пашка с облегчением выдыхал, когда встретившийся оказывался просто коллегой по работе. Её летящие шаги он узнавал, но всегда с опозданием, когда отступать было некуда. Они вынуждено останавливались, о чём-то спрашивали друг друга, отвечали. Эти мгновения были пыткой для одного и видимым наслаждением для другого. Пашка, будто Персей, старался не смотреть Валентине в глаза, словно перед ним была Медуза Горгона. Та же, наоборот, впивалась в него всей своей женской сутью, стараясь проникнуть в его сердце, сознание и плоть. С поникшей плотью и упавшим сердцем он возвращался к себе в гардеробную, поверженный и растерянный. Света, если бывала в эти минуты в гримёрке, без всяких расспросов понимала, что произошло. Она делала вид, что ничего не замечает. Молчала. Ни о чём не спрашивала. Давала возможность Пашке разобраться в себе. Переболеть. Перебороть себя и ситуацию…

Света не закатывала ему истерики и не выясняла отношения с Валентиной. Понимала – это было бы глупостью в первом случае и слабостью – во втором. Она боролась за Пашку своим «невмешательством», терпением. Её оружием была взрослая женская Мудрость. Она боролась тихой Любовью…

Картина повторялась ежедневно. Пашка разгримировывался, шёл в душ. Потом в гримёрке неторопливо причёсывался, слушал селекторную связь с происходящим на манеже, потихоньку остывал от работы, готовясь к эпилогу. Через час-полтора после представления его ждала очередная ночная репетиция с лошадьми. А пока он сидел, погружённый в свои мысли и звуки, доносившиеся из динамика на стене.

Летали «Ангелы». Зрители аплодисментами отмечали каждый их трюк. Пашка зримо представлял, кто и что сейчас исполнял под куполом… Вот музыку сняли. Через несколько секунд инспектор манежа объявит зрителям имя и фамилию Валентины, подчеркнёт, что будет исполнен уникальный трюк. Потом Валя в тишине оттолкнётся от мостика, раскачается своим фирменным одним пролётом до нужной высоты и сделает двойное сальто в руки к ловитору. Если всё исполнят, как говорят в цирке, «по копейке», то будут восторженные аплодисменты и бравурный марш на уход. Если нет, всё сначала до тех пор, пока не получится. В цирке есть традиция – трюк нужно сделать во что бы то ни стало.

Он много раз видел работу Вали, когда они ещё были вместе и даже раньше, когда он только появился в цирке. Время пролетело, а память беспощадно опрокидывала его в прошлое…

«Да-а, новый ловитор – не то, что Виктор Петрович! Сачок! Этот жалеет себя, не хочет рвать плечи и кисти, когда его партнёры по воздушному полёту чуть не долетают до его рук. Зачем тянуться, рвать жилы, корёжить своё молодое красивое тело! Ну, упадут в сетку, что над манежем, повторят трюк – их проблемы… Не зря Венька ему вмазал! Парень хоть и здоровый, но с гнильцой. Бывают и такие! С этим в разведку не пойдёшь – сдаст! Его пацаны тоже о нём невысокого мнения. Да-а, не Виктор Петрович! Не повезло Валентине…»

В селекторном динамике невидимый зал ахнул. Оркестр снова заиграл пьесу. «Понятно! В очередной раз не взял!» – Пашка раздосадовано хмыкнул. Представил, как Валентина тряпичной куклой полетела в сетку, как та обожгла ей спину и руки, как она, не показывая досады и боли, улыбаясь, сейчас полезет по верёвочной лесенке на мостик. Как будет повторять трюк снова и снова, пока не сделает. Точнее, пока её этот урод не поймает!.. У Пашки заиграли желваки на скулах: «Убил бы!..»

Света взглянула на переживающего мужа, вздохнула и тихонько исчезла за дверью их гардеробной. Пашка этого даже не заметил. Он вспоминал, как два дня назад не выдержал и пошёл на верхний ярус цирка, на галёрку, посмотреть «Ангелов». Он стоял на своём излюбленном месте в правом секторе в верхнем проходе, прислонившись к полированному косяку. Пашка не изменял этой привычке с первого дня появления в цирке. С этой точки он перевидел много разных номеров и работу «Ангелов» ещё в лучшем его составе.

Позавчера Женька, этот извечный хохмач и пересмешник, этот выдающийся воздушный гимнаст, который остался единственным партнёром Валентины из их старого состава, сразу заприметил стоящего Пашку. Валентина сделала свою пируэтную комбинацию и пришла на мостик. Ах, как она это делала! Сначала она набирала высоту, ударив в направление купола оттянутыми носками. Вытянувшись струной, дав энергии с запасом, чтобы у ловитора даже не появилось мысли её не ловить, отработав за себя и «того парня», блистательно исполняла очередной сложнейший трюк. Да, это была полётчица от бога! Ничего тут не скажешь. Учитывая её природную красоту и мастерство, она была Королевой воздуха без всяких натяжек и преувеличения. Возраст её, конечно, подходил к критическому, но она была в отличнейшей форме и самом соку. Ещё лет пять могла летать спокойно на своём недосягаемом для других уровне…

Валентина, приземлилась на мостик, откинулась, выгнула спину, тем самым подчеркнув высокую грудь. Затем кокетливо поиграла стройной ножкой в колене. Обвела гипнотизирующим взглядом зрительный зал. Сопроводила царский поворот своей высокой шеи не менее величественным жестом изящной руки. Сверкнула белой эмалью улыбки с озорными брызгами зелёных глаз и послала воздушный поцелуй какому-то счастливчику. Каждый мужчина, сидящий в зрительном зале, мог поклясться, что этот поцелуй предназначался только ему! Они невольно ёрзали в своих креслах, плотоядно рычали, стискивая зубы: «Ах-х, какая женщина! Мм-м-м!..» В этот момент не одна чья-то жена посылала под купол мысленные проклятия…

Женька вслед за Валентиной сделал свои безукоризненные два бланжа. Пришёл на мостик и… в точности повторил все жесты Валентины. Спародировал всё, как только что делала она. Исполнил он это так по-женски и так точно, что зал взорвался аплодисментами и хохотом. Не забыл старинный приятель Пашки и о воздушном поцелуе, который послал на галёрку конкретно ему. Как минимум два зрительских сектора обернулись, вперив свои изумлённые взоры в молодого симпатичного парня, стоящего в проходе. В некоторых взглядах мелькнула двусмысленность и вопрос.

– Вот придурок! – беззлобно хохотнул Пашка и на всякий случай сбежал из-под обстрела любопытствующих глаз…

Сегодня настенный динамик в гримёрке гудел голосами зрителей особенно возбуждённо. Инспектор манежа в очередной раз призвал к тишине в зале. Пашка невольно напрягся. Короткое «Ап!» и… наконец раздались восторженные аплодисменты, оркестр заиграл «на уход». Сегодня Валентине пришлось повторить свой самый сложный трюк трижды. Измочаленная, она всё-таки добилась своего. Чего ей это стоило, знали только полётчики и Пашка.

– Вот характер! Вся в отца! Что тут скажешь – молодец! Валечка…

Глава двадцать