Пашка так ни разу и не посмотрел в её сторону. Она, конечно, не была психологом, которого целых два раза показывали по телевизору, но по напряжённой спине Пашки чувствовала всем своим женским существом – тот, скорее всего, делает вид, что его не интересует, где она, с кем она. Как она?.. Во всяком случае, в этот вечер ей очень хотелось, чтобы именно так всё и было…

Вдруг музыкант оркестра объявил:

– Для нашей московской гостьи Заслуженной артистки цирка, выдающейся воздушной гимнастки Валентины… э-э… – фамилию называть не буду, её и так весь мир знает… – исполняется эта песня! Приглашают дамы!

Зазвучала мелодия «Fillings»…

К горлу Валентины подкатил ком, она с трудом его проглотила… Тогда, пятнадцать лет назад, пылающей осенью, они танцевали под эту мелодию здесь, в этом городе, в кафе у пруда… У пруда «в осеннюю мурашку» – так назвал его Пашка. Они впервые тогда прижались друг к другу. Им было всего по семнадцать…

Пашка, её Пашка, на неё сейчас пристально смотрел! Она всё поняла!.. Это он заказал музыкантам их песню. Он всё помнит!.. Валентина сделала шаг к его столику…

…Этот танец они исполняли много раз. Тогда… В той жизни… Сейчас движения вспоминались сами собой. Платье Валентины словно было рождено для этой мелодии. Широкие вальсовые движения идеально ложились на эту музыку. Нужен был простор. Полёт… Все невольно разошлись по кругу. Они остались одни. В эти минуты вряд ли кто для них существовал. Это было публичное одиночество. Одиночество вдвоём… Они молча смотрели друг другу в глаза и летели, летели…

Света стояла у колонны. Её лицо не выражало ровным счётом ничего. Ни-че-го… Венька подошёл пригласить её на танец. Она отрицательно качнула головой. Он тихо отошёл к соседней колонне. Света посмотрела на него. «Венька! Милый, преданный друг, Венька!..» Света ему благодарно коротко улыбнулась…

– …Подари и мне этот танец! – Света положила Пашке руку на плечо. – Хочу!..

Пашка сходил к музыкантам. Тот же музыкант объявил:

– Артистам Московского цирка Светлане Ивановой и Павлу Жаре посвящается… «Fillings»!..

Голова Светы лежала на груди Пашки. Они тихонько двигались, покачиваясь в танцующей толпе ресторанного вечера. Он ласкал волосы Светы. Она слышала биение его сердца…

…Их глаза встретились… В них не было торжества одной и поражения, краха другой. Эти женские глаза выражали бесконечную боль, внутренний трепет от мимолётности и ненадёжности человеческих чувств, которые живут в этом мире короткие мгновения, как и сами люди! Их наполняла тревога и бесконечная Печаль от всего проходящего в этой жизни. Они, Женщины, понимали это как никто. Потому, что они… Любили…

Глава тридцатая

Гастроли шли своим привычным чередом. Был выходной. Гостиница жила своей жизнью. Кто-то возвращался из бани, попарив натруженные мышцы и косточки, кто-то собирался в театр, иные расслаблялись пивком. Молодая и не очень жизнь кипела в каждом номере на каждом этаже циркового «Хилтона»…

Пашка с Венькой шли из цирка в гостиницу, обсуждали текущие дела и планы на вечер. Впереди ждал ужин, над которым Света колдовала с самого утра. Они накануне купили хорошей рыбки и сегодня собирались полакомиться. После «вечерней зорьки» обещал заглянуть «на огонёк» и Захарыч. Это были еженедельные посиделки семьи…

В холле «элитного» второго этажа на диване сидела заметно нетрезвая Валентина. Перед ней стояла практически пустая бутылка шампанского и недопитый бокал, который она крутила в пальцах. Валентина делала вид, что смотрит телевизор. Там что-то прыгало, скакало, но звука не было. Она его выключила. Она ждала…

На Валентине были чёрные в обтяжку бриджи, заканчивающиеся полусапожками из тёмного нубука с высоким каблуком, декольтированная кремовая кофточка, подчёркивающая её наполовину открытую роскошную грудь. Густые волосы были забраны назад, демонстрируя её выразительную длинную шею с царским поворотом головы. В ушах поигрывали длинные серьги с яркими изумрудами в тон её пронзительно зелёным кошачьим глазам. Каждая деталь одежды или аксессуара, как всегда, были подобраны с безупречным вкусом, подчёркнуто богато, но не кричаще-вызывающе. Валентина была восхитительна, обворожительна и невероятно сексуальна – вожделенная мечта любого мужчины программы!

Если кто-то из особей мужского пола, проходя мимо, вдруг решался как-то обратить на себя внимание хмельной красотки, Валентина кривила лицо и скупыми движениями пальцев показывала направление куда идти, без уточнений… Непонятливым доставался настолько выразительный взгляд, что это обещало всё, что угодно, но только не райские кущи терпких объятий…

Пашка с Венькой появились в тот момент, когда один «достоевский», тоже под хмельком, решил подсесть к Валентине, предлагая той продлить вечер в его апартаментах. «Выпить есть!..» Та крепкой рукой воздушной гимнастки приподняла его за ворот и уже было собиралась придать ускорение его телу, но Павел остановил намечающийся полёт. Несостоявшийся полётчик поднял руки вверх и с подчёркнутым пониманием отвалил…

Венька, видя как Пашка от неожиданной встречи с Валентиной изменился в лице, недобро на неё посмотрел.

– Иди к Свете, я сейчас. – Пашка кивнул на дверь их со Светой номера.

– А может…

– К Свете иди! – уже с нажимом Пашка попросил друга исчезнуть.

– Ну ты, Жара, даёшь жару! Света увидит – ножом по сердцу!..

– Слушай! Иди ты… к Свете! Сам разберусь!

– Ну-ну…

…Павел с немым вопросом и укором посмотрел на Валентину. В таком состоянии он её видел впервые.

– Отмечала очередное событие… Очередную годовщину очередной моей глупости. Наше с тобой событие, Пашенька. Ты просто забыл. Да и ни к чему теперь тебе помнить, любимый мой…

– ?!..

– Ровно шесть лет назад мы с тобой в Ленинграде развелись. Помнишь?..

– И что?! Я всё помню. Остановись, прошу тебя!

– Не бойся, Пашенька, я не сопьюсь. Просто сегодня хотелось забыться, спрятаться. А негде… Мне алкоголь не нравится так же, как и тебе. Начинает подташнивать после второй рюмки, а это неприятно! – Валя пьяно махнула рукой в неопределённую сторону, видимо, пытаясь указать место, где эта неприятность проживала.

– Жаль, что тошнота беспричинная. Не токсикоз…

– Так в чём же дело, Валечка? Ты женщина молодая, интересная.

– О-о! Это – да-а! – Валентина гордо подняла голову. – В особых местах… Пашенька! Я без любви не могу. Теперь не могу… У меня никого не было вот уже восемь месяцев! За это время дети рождаются!.. Хм! – Валентина горько усмехнулась. – У меня есть всё! И нет ничего! Ни детей, ни любимого! Я – нищая! Пф-ф!.. – Валентина пьяно изобразила руками «пшик», дунув на ладони. Они были заметно потёрты от постоянных встреч с магнезией и грифом трапеции. Но длинные пальцы по-прежнему были не лишены природного изящества.

– Прости меня, Пашенька! Прости