Не наделает. Ему тяжело привыкнуть.

Может решить, что хватит ему привыкать.

Не решит.

Но может. Ты же слышал.

Не может. Это временно. Потерпи.

Какой-то сегодня темный день.

Пасмурно, осень, ничего необычного.

Тебе звонили.

Нет, несколько дней тишина.

Подозрительно.

Может, что-то поменялось.

Зачем им это.

Ну, отсюда не знаем.

Хотелось бы понять.

Мне нет. Все равно.

Мне бы хотелось.

Так наверно у всех как по-другому это же тяжело страшно представить что было даже не буду, конечно изменился внешне тоже глаза другие не смотрит прямо больше куда-то вниз все время, очень тихий много сидит на кухне смотрит что-то скажу спрошу не сразу сначала молчит как будто не слышал приходится по несколько раз так у всех нужна тишина немного выждать потом наладится, мама говорит с отцом было почти так же сначала не узнать потом стало лучше не так как раньше но лучше, сначала плохо ел и так худой приехал так еще и не ел потом понемногу куриный бульон яблоки много курит у окошка осунулся как будто постарел мне кажется наверно всем тоже кажется в конце концов как еще, отец говорил об этом не рассказывают а те что говорят отсиживались но я думаю те если отсиживались тоже ведь навидались всякого я уснуть не могу когда подумаю это же представить трудно когда внутри, но это же не просто так все это же потому что нельзя было по-другому да иначе бы только хуже было ничего вообще не было отец мне больше в глаза никогда не смотрел не знаю почему, не смотрел отводил глаза в сторону как пес когда что-то случилось мы конечно додумываем когда так сидит говорю как ты чего ты молчишь поговори со мной а он не смотрит молчит я даже не знаю что делать я иногда злюсь из-за этого хотя конечно нельзя злиться не мне злиться я не видела всего этого не была я бы наверно не вернулась бы просто так не отпускают понятно же просто так не пустят значит что-то, я хочу спросить иногда начинаю говорить но ничего не смотрит или как папа отводит в сторону я не знаю как говорить как себя вести, как можно себя вести когда смотрит или отводит как папа папа тоже видел такое и потом ночью идешь на кухню включаешь свет вздрогнешь он там в темноте сидит смотрит в окно курит, точно так же он вот там сидит курит в окно я тогда стояла что-то папе говорила он молчал и не смотрел или смотрел и отводил взгляд я не знаю что там у тебя случилось папа но ты должен со мной поговорить а он тогда откашлялся об этом не говорят этого нельзя запоминать но ты же должен объяснить я не могла успокоиться нельзя объяснять но сейчас все закончилось он тогда посмотрел мне в глаза теперь это не закончится, больше никогда не смотрел на меня на маму точно не знаю но думаю что не смотрел у него как будто глаза ослепли ему было больше неинтересно, летом вернулась от бабушки мама сидела на кровати я спросила где папа она сказала заболел уехал лечиться я спросила когда вернется она заплакала ничего не сказала не знаю что случилось, теперь тоже не знаю что случилось предполагаю потому что нам нельзя знать только предполагаем так у всех сейчас они приходят такие сидят что ему сказать чувствую себя непонятно мама потом плакала иногда старалась не попадаться или носом шмыгала говорю чего с тобой она насморк и тоже много молчала, это не потому что не потому что мне себя жалко просто не знаю что теперь когда вернется в русло этого не понимала когда уводили мне уже было страшно но не до конца понимала поняла только когда пришел, сколько прошло не знаю долго месяцы связи почти не было какие-то обрывки если разрешат там же по разрешению пару слов я там-то все в порядке и дальше ждешь страшно, вот это встаешь утром берешь кружку смотришь на его следы от чая не мыть потому что так исчезнет чайный привкус или что-то в этом роде вещи одежда стираешь залезешь в шкаф это нельзя так говорить но как будто не стало при этом страшнее всего именно если бы не стало, первое время казалось что вот-вот пройдет как тогда первое время везде говорили что это ненадолго надо просто сразу всем я это понимала мне когда-то папа также говорил мама не понимала, потому что логично что если много сразу вместе трудно противостоять такому так всегда и делали поэтому я боялась но понимала зачем почему ради чего это потом приходит в голову такая растерянность, мама подошла говорит нельзя отпускать его а я что ты предлагаешь делать есть правила мы ничего не можем поделать она отвернулась мол поделать можно не ходить никуда потому что не понятно зачем потом все время молчала, когда пришел она открыла дверь и точно так же молча обняла я уже потом, мне иногда тоже становится не по себе сяду на скамейку или в метро стараюсь глубоко дышать смотрю на других они мне кажутся такие же что-то как будто сломалось как у игрушек и мне хочется починить хотя без толку слишком усиленно ломали ради чего вот это теперь я не могу ради чего потому что говорили много о предупреждении о неправильных данных а потом просто присылали бумажки, папа когда уходил тоже наверно по правильной причине не просто так такие тоже есть но он явно зачем-то потому что было опасность для нас с мамой он бы этого не допустил потом на кухне он по-другому все видел навидался результатов понял что заблуждался, так наверно у всех сейчас как может быть по-другому много кого кто-то пришел не знаю в каком состоянии но мне кажется на кухнях сидят молчат смотрят в окошко курят когда прохожу вечером в окне свет горит думаю точно там такое же, но страшно потому что дальше еще там выдают бумагу до следующего извещения сколько до него не знает никто спрятаться некуда тогда смеялись над спрятавшимися мама тогда звонила отговаривала знаю говорит что это такое был бы отец рассказал бы я говорю а что делать она да что угодно только не это, но не стал слушать не потому что хотел потому что не знал что еще можно предпринять на удачу, надо выждать ничего больше не сделаешь выждать может пару месяцев разговаривать ну что еще я могу только пытаться разговаривать если больше не напишут должно стать лучше не может быть так дальше мне страшно что будет так.

Не знаю, где мы находимся. Темно, сыро, холодно. Приходится кутаться. От тех, кого унесли, остается одежда. Без этого мы бы тут никак. Слишком холодно. Не понимаю, сколько нас, сейчас пусто. Человек двадцать было. Каждый день кого-то приводят, кого-то уводят. Кого-то уносят. Каждый день, скорее всего утром, приходит, спрашивает, кто передумал. Кто отвечает, что передумал, уводят. Остальные остаются. Непонятно, что лучше. Передумал, пару дней еще, не передумал, может, больше вытерпишь. Тем более не бьют. Устали. Но им нравится. Видно. Смотрят, смеются. Особенно если придут, спросят, а все молчат. Это им особенно нравится. Они тогда выговаривают. Что нелюди, ничтожество, недостойны, оказали честь, не понимаем и так далее. Если отзовется, тогда повода нет. А нужен. Сначала сил вообще не было. Потом привык. Не знаю, сколько уже. Нас из разных мест. Сначала говорили, знакомились. Вместе легче. Потом молчали, молча ели, когда приносят, делились. Не знаю, что дают, все равно. Меня привезли, по документам подхожу. Отправили, в первый же день не смог. Сказал, не могу, можете убить. Они не убивают. Им нравится. Мешок на голову, руки. И сюда. Пихнули, упал. Через пару дней развязали. Чтобы успел проголодаться. Руки болели. Сейчас дали вот. Запиши, говорят, послание. А у меня нет никого. Некому рассказывать. Вот говорю. Зачем-то. Куда остальные ушли. Не знаю. Может, нет уже никого. Избавляются. Кормить не придется. Не знаю. Сначала было страшно. Потому что думал, что закончится

Уже очень долго идет время. Трудно высчитать сколько. На данный момент. Многое теперь сводится к цифрам. Прозябание на стыке буквы и цифры,