Щупальце обвило меня, оторвало от земли и явно с удовольствием ухнуло в черное нутро бездны. Мамочкиииии!

— Том, хватай, — крепко намотала веревку на кулак и скинула мальчику. — Давай, малыш, тянись!

Но длины все равно не хватило!

Вот ведь я тупая ведьма, пожалела исподнее, не захотела голой оставаться! Зараза такая стыдливая!

— Лола!.. — Том проводил взглядом большой камень, который откололся от выступа и понесся вниз.

В голосе сквозили истеричные нотки.

— Так, Том, успокойся, — улыбнулась через силу. — Я спускаюсь к тебе, будь готов прыгнуть, хорошо? — задрала голову, вглядываясь в дерево. — Чудень, ухвати меня за руку, понял?

Щупальце соскользнуло с талии и обхватило запястье.

— Да, так, — снова посмотрела на дрожащего мальчика. — Том, прыгай и хватайся за веревку. Давай, оттолкнись изо всех сил!

— Я боюсь, — он помотал головой.

В глазах плескался ужас.

— Не смогу, Лола.

— Сможешь! Ты уже почти мужчина! Потом будешь рассказывать об этом случае своим детям и внукам.

— Не могу! — глянул вниз и прижался к стене.

— Смотри на меня! Можешь! Живо, сказала! — прорычала я. — Быстро, мужчина! Прыгай, сказала! А то все Дженни расскажу!

— Ааааа! — он оттолкнулся от выступа и подпрыгнул.

Я, как могла, опустилась ниже.

— Поймал! — радостный вскрик мальчика разрешил мне дышать.

— Молодчинка! А ты боялся, — облегченно выдохнула. — Ползи по ней, подхвачу.

Какой же он тяжелый! Все мышцы будто ножом режет наживую!

— Да, Том, еще чуть-чуть, — подбодрила его.

— Лола, — он вдруг остановился.

— Что? — его тон мне не понравился.

— Она… рвется! Веревка рвется!

— Быстрее, Том!

Я уже видела его. И не только — как истончается ткань, я тоже заметила.

— Еще чуть-чуть! — крикнула и…

В тот же момент веревка лопнула.

— Держи, чудень! — одновременно с этим я мигом вложила ее в корень и, выпустив его, рухнула вниз, подхватила ребенка и каким-то чудом нашла в себе силы рвануть его вверх — так, чтобы он смог вновь уцепиться за веревку.

На этом мое везение кончилось. Соскользнув по стене, я уперлась мысочками стоп в каменный выступ, который уже был шириной от силы в с два пальца.

— Тащи его наверх, чудень! — крикнула, вжавшись в холодный булыжник.

— Лола, а ты как же? — Том вздрогнул, когда корень медленно поплыл вверх.

— Держись! — феечки закружились вокруг меня.

— Держусь, — прошептала едва слышно, боясь даже дышать. — Я…

Камень выскользнул из-под ног — разрушилась последняя хрупкая преграда между мной и бездной. Я заскользила вниз, сначала медленно, потом все быстрее. Крик застрял в горле. Неужели…

— Куда собралась? — сильные руки обхватили талию и притянули к себе. — Сбежать решила? — пылающие огнем глаза Янура обожгли лицо нежностью. — Я тебя не отпускал, ведьмочка!

— Ты! — не выдержала и разрыдалась, прижавшись к нему.

— Держись за меня.

Просить дважды не пришлось, я обхватила мужа руками и ногами, с удовольствием вдохнув его запах.

— Спас, спас, спас! — феечки закружились вокруг, осыпая нас фейерверком золотистых искорок.

— Успокойся, все хорошо, Лола, — мой демон погладил меня по спине. — Теперь все будет хорошо.

— Правда? — я вгляделась в его лицо, хлюпая носом.

— Правда, — твердо ответил и, ухмыльнувшись, добавил, — я тебя не отпущу!

Прозвучало довольно двусмысленно. Но сил на детали у меня уже не осталось. Все позже.

Демон глянул наверх, дернул за веревку, и мы медленно поплыли прочь из чрева бездны.

— Знойный комплект, — отметил Янур, когда поставил меня на ноги и окинул взглядом панталончики с кружавчиками и тонкую полупрозрачную сорочку, которую буравили сквозь ткань вставшие от холода соски.

— Покр-рывало л-лучше дай, — выбивая зубами чечетку, фыркнула в ответ. — Холодрыга!

— Иди ко мне, — он накинул на меня одеяло и прижал к своей груди.

Хм, так теплее, намного!

— Спасибо, Лола, — шепнул Янур. — Ты спасла жизнь моему сыну. — Я навсегда твой должник.

— Пожалуйста, — пробормотала в ответ.

— Лола, спасибо, — Том, тоже укутанный в покрывало, подошел к нам и виновато на меня посмотрел.

— Иди сюда, хулиган, — протянула руку, и мальчик прижался к нам. — Не делай так больше, ладно? — усмехнулась и торопливо добавила, — и навсегда забудь, что смотрел на мачеху в исподнем!

— Это уже забыл. — Он кивнул смущенно. — Но вот про цветок Редроузов мне никогда не забыть.

— Это лишь легенда, малыш, — погладила его по волосам.

— Нет! — горячо возразил мальчик. — Я, правда, видел этот цветок!

— Забудь уже о нем! — рыкнул Янур. — Ты под домашним арестом, до седых яиц — да простит меня Лола за столь грубый пассаж!

Я улыбнулась, еще теснее прильнув к мужу и прижавшись щекой к его груди. Все теперь ему прощу, даже то, что верил тетке демонят. Открыла глаза, повинуясь какому-то внутреннему побуждению — как раз вовремя, чтобы увидеть Соломею, мелькнувшую между колонн, на которых держалась эта часть развалин замка.

Так гадина все время была здесь? Все видела и даже не попыталась помочь? Меня осенило — она готова была пожертвовать Томом, лишь бы избавиться от меня! В душе разлился ледяной холод. И только в тот момент я осознала, насколько все плохо.

Хмыкнула недоверчиво. Тут явно замешано что-то более серьезное, нежели желание этой мерзавки завладеть Януром! И мне предстоит докопаться до сути — во что бы то ни стало!

Что за?.. Спросонок толком не разобрав, что там такое ползет по ноге — от лодыжки все выше и выше, к колену, я с силой дернула ею, во что-то попала пяткой и тут же услышала раздраженный рык:

— Женщина, ты что творишь?!

— Янур? — села на кровати и уставилась на демона, который прикрывал ладонью левый глаз и морщился. — Ты что тут делаешь?

Больше десяти дней я провела в постели, хотя у меня был всего лишь легкий «простудифилис», как говорит старик Титькус, неглубокая рана на голени и содранные в кровь ладони. Ко всему этому прилагалось чувство глубокого морального удовлетворения — ведь главное, что удалось спасти Тома!

И это радостное ощущение, щекочущее душу, перекрывало все остальное. Подумаешь, сопельки и кашель, переживу! Уже на третий день вынужденного безделья я взвыла в голос и готова была искать новые приключения на свою самую охочую до проблем часть тела. Хотелось погулять, покататься на Вредине, Соломею подоставать, в конце-то концов!