Гостиная снова оказалась голой комнатой с каменными стенами.Все старания Жан-Клода ее декорировать были налицо: на полу валялись кучи белойи черной ткани и обломки дерева. Только портрет над фальшивым камином осталсянетронутым, и Жан-Клод, Джулианна и Ашер без шрамов взирали на разгром. Ядумала, нас будет ждать неприятный сюрприз, но только Вилли Мак-Кой стоял передхолодным камином, спиной к нам, сцепив руки на пояснице. Гороховый пиджак резкодиссонировал с блестящими черными волосами, рукав был разорван и вымазанкровью. Вилли повернулся к нам. Кровь сочилась из пореза на лбу, и он промокнулее платком, разрисованным танцующими скелетами. Платок был шелковый, подарокподружки – столетней вампирши, которая недавно у нас появилась. Перед высокой,длинноногой и красивой Ханной Вилли еще больше выглядел коротышкой, неряхой ивообще... ну, Вилли – он Вилли и есть.

Он улыбнулся нам:

– Как хорошо, что вы к нам пришли.

– Кончай хохмить, – ответила я. – Где все?

Я направилась к нему, но Жан-Клод остановил меня, взяв заруку выше локтя.

Вилли улыбался почти ласково и смотрел на Жан-Клода, будточего-то ждал. Я никогда еще не видела у него на лице подобного выражения.

У Жан-Клода на лице была идеальная маска пустоты,замкнутости, и... да, страха.

– Что тут творится? – спросила я.

– Ма petite, позволь представить тебе Странника.

Я обернулась к нему:

– О чем это ты?

Вилли засмеялся – тем же раздражающим лающим смехом, какобычно, но закончился этот смех низким воющим рычанием, от которого у меняволосы встали дыбом. Я глядела на него и знала, что на моем лице написаноошеломление.

Мне пришлось сглотнуть слюну, прежде чем я смоглазаговорить, хоть я и не знала, что сказать.

– Вилли?

– Он не может тебе ответить, mа petite.

Вилли стоял и смотрел на меня. При жизни он был неуклюж, какпень. После смерти он не стал ловчее. Он слишком недолго был мертв, чтобыовладеть этой сверхъестественной манерой двигаться, как другие вампиры. Сейчасон шел к нам волной текучей грации. Это был не Вилли.

– Черт, – тихо сказала я. – Это навсегда?

Незнакомец в теле Вилли снова засмеялся.

– Я просто одолжил у него тело. Я много у кого телаодалживал. Правда, Жан-Клод?

Я почувствовала, что Жан-Клод тянет меня назад. Он не хотелподходить ближе. Я не стала спорить, и мы отступили. Странно было отступатьперед Вилли. В нормальном вице он был самый нестрашный вампир из всех, кого я вжизни видала. А сейчас напряжение гудело в руке Жан-Клода. Я слышала у себя вголове биение его сердца. Он боялся, и потому я тоже испугалась.

Странник остановился, уперев руки в бедра, и засмеялся.

– Боишься снова стать моей лошадью, Жан-Клод? Если утебя хватило сил сразить Колебателя Земли, то должно хватить сил ипротивостоять мне.

– Я по натуре осторожен. Странник. И с годами этапривычка не ослабела.

– У тебя всегда был хорошо подвешен язык, да и нетолько он.

От этой двусмысленности я поморщилась, не уверенная, чтопоняла ее, и не уверенная, что хотела бы понять.

– Отпусти Вилли.

– С ним ничего не сделается, – ответил вампир.

– Он все еще внутри этого тела, – сказалЖан-Клод. – Ощущает, видит. Ты его только оттолкнул, Странник, но незаменил.

Я поглядела на Жан-Клода. Его лицо ничего не выражало.

– Ты говоришь как будто по личному опыту, –сказала я.

– Жан-Клод был когда-то одной из любимых моих лошадей.Мы с Балтазаром очень часто его использовали.

Балтазар вышел из дальнего коридора, будто только и ждалэтих слов. Может быть, так оно и было. Он улыбался – скорее даже скалил зубы. Всвоем белом костюме он имел элегантный и плутоватый вид. Остановившись околоВилли, он положил руки ему на плечи. Вилли, то есть Странник, прислонился к егогруди. Высокий Балтазар обнял его. Это была пара.

– Он знает, что они делают с его телом? – спросилая.

– Да, – ответил Жан-Клод.

– Вилли не любит мужчин.

– Не любит, – сказал Жан-Клод.

Проглотив застрявший в горле ком, я попыталась заставитьсебя рассуждать разумно. Это не получалось. Вампиры не умеют захватывать телодругого вампира. Это невозможно. Невозможно, и все. Но я глядела в знакомоелицо Вилли, видела чужие мысли в его карих глазах и понимала, что это правда.

А эти карие глаза улыбались, глядя в мои. Я опустила взгляд.Если Странник мог подавить меня глазами Лив, когда он не был в ее теле, тосейчас он меня точно уделает. Я давно уже не практиковала этот фокус – смотретьв лицо, не попадая в глаза. Как при игре в пятнашки – вампир старается пойматьмой взгляд, а я стараюсь не попасться. Это раздражало и пугало.

Жан-Клод говорил, что силовые методы нас сегодня не спасут.И он не шутил. Если бы какой-то вамп заломал Вилли против его воли, совершилсексуальное насилие, я бы его застрелила. Но это – тело Вилли, и он получит егообратно. Делать в нем дырки пулями – неудачное решение. А мне нужно былоудачное.

– Странник любит женщин? – спросила я.

– Ты хочешь предложить себя на замену? – удивилсявампир.

– Нет, просто интересуюсь, как бы тебе это понравилось,если бы ситуация поменялась на обратную.

– Никто другой не обладает моей способностью входить вчужое тело, – сказал Странник.

– А тебе бы понравилось, если бы кто-то заставил тебязаниматься сексом с женщиной?

Вилли склонил голову набок с совершенно не свойственным длянего выражением. Ощущение инакости было настолько сильным, что у меня мурашкипоползли по коже.

– Никогда не испытывал тяги к женскому телу.

– Тебе бы это показалось омерзительным.

Вилли, то есть Странник, кивнул:

– Да.

– Тогда отпусти Вилли. Найди кого-нибудь, кому это всеравно.

Странник, устроившись в объятиях Балтазара, захохотал мне влицо:

– Ты взываешь к моему милосердию?

Я пожала плечами:

– Стрелять в тебя я не могу. Ты член совета, и янадеялась, что это значит, будто у тебя больше правил, чем у других. Кажется, яошибалась.

Он глянул на Жан-Клода:

– Твоя слуга теперь всегда говорит за тебя?

– Она отлично справляется, – ответил Жан-Клод.

– Если она пытается воззвать к моему чувству честнойигры, значит, ты ничего не рассказал ей о том, как жил с нами при дворе.