экспонаты сходны по тематике: в ЗТ — картина «Стычка с басмачами», у Добычина — картина из эпохи русско-турецкой войны.

31//8

Это для вас красиво, для приезжих, а нам здесь жить приходится. — Опечалившее Бендера исчезновение восточного колорита в городке — часть кампании по борьбе со старым бытом в Средней Азии в годы первой пятилетки. Пресса 1929–1930 критикует традиционный быт и его защитников; подчеркивает негигиеничность такой восточной экзотики, как арыки, домашние колодцы, городские фонтаны, чайханы, узбекские печи и детские люльки и проч.:

«Слов нет, национальные кварталы в Самарканде очаровательны, но это экзотическое очарование хрупкой и изящной культуры мгновенно меркнет при мысли о страшной цене, взимаемой за нее историей…»; «Пресловутая красочная романтика Востока постепенно отходит в область преданий. К примеру, знаменитая «восточная грязь», некогда приводившая туристов в умиление, теперь не вызывает в нас ничего, кроме чувства досады… Наша задача — не любоваться красотами Востока, но бороться с теневыми сторонами современного быта национальных республик». Газеты указывают на определенные достижения культурного строительства: красные чайханы, «дома дехканина», клубы, дома Санпросвета и т. п., но признают, что «ростки нового чаще всего переплетаются со столетними корнями и стволами и образуют самые причудливые комбинации» [Г. Шеигели, Спор эпох, НМ 12.1930; Арк. Млодик, В буднях Бухары, Ог 08.09.29; Культурное строительство Средней Азии, КН 16.1929; Мих. Идзон, «Дядя Санпросвет идет», Ог 10.03.30.].

Некоторые детали цитированных очерков о Средней Азии близки к мотивам настоящей главы ЗТ (например, дом Санпросвета, экспонатами которого вначале были лишь скелет и несколько диаграмм, — ср. в романе городской музей с сомнительным зубом мамонта и макетом обелиска). В целом, однако, картина в ЗТ: строительство в маленьком городке проспектов, дворцов, институтов, филармоний — имеет нарочито преувеличенный характер, почти как в васюкинских фантазиях Бендера [см. ДС 34].

История посещения героями среднеазиатского городка представляет собой переработку рассказа Е. Петрова «Долина» [Собр. соч., т. б].

Отметим обычную для соавторов тактику амбивалентного освещения советских новшеств. Уничтожение традиционной культуры, как оно описано в романе, носит, в сущности, довольно устрашающий характер. Молодой энтузиаст музейного дела, как и большинство советских людей в ДС/ЗТ, явно недалек, тогда как Бендер, пораженный обезличиванием Средней Азии, выражает точку зрения культуры и здравого смысла. Однако эта позиция частично обесценивается плутовским, аутсайдерским статусом Бендера, в то время как варварство директора музея смягчено и прощено благодаря его причастности к великому историческому процессу [см. Введение, раздел 1].

31//9 Сегодняшний день — это досадное недоразумение, перегибы на местах. — «Перегибы» — политический ярлык, означавший чрезмерное усердие в проведении коллективизации и других репрессивных кампаний, например: «антисередняцкие перегибы и левые искривления линии партии», перегибы в применении законов о лишенстве», «районные перегибы», «перегибы чистки» и проч. [Пр 01.05.30, 04.01.29, 15.03.29, 27.06.29]. О существительном множественного числа «места» см. ДС 12//14.

32. Врата великих возможностей

32//1 Парусиновые туфли [Балаганова] потеряли форму и цвет и напоминали скорее молдаванские постолы. — Постолы — «легкая обувь, состоящая из одного или нескольких кусков кожи, стянутых вокруг ступни шнуром: «Вместо сапог на его ногах были постолы из свиной кожи, стянутые по щиколотке ремешком». Арк. Первенцев» [ССРЛЯ, т. 10]; «На всю жизнь запомнились мне молдаване в сыромятных постолах, меховых жилетах и высоких бараньих шапках, которые они носили, несмотря на летнюю жару» [Катаев, Разбитая жизнь, 308].

32//2

— Вставайте, граф, вас зовут из подземелья! — сказал он [Бендер], расталкивая Балаганова… — Командор! — закричал [Шура]… — Слова «Вставайте, граф» известны по биографии французского утопического мыслителя графа Анри де Сен-Симона, который, по преданию, еще юношей заставлял своего лакея каждое утро будить себя словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!»(«Levez-vous, monsieur le Comte; vous avez de grandes choses a faire» [Dondo.The French Faust, 15]). Вторая половина этой фразы: «ждут великие дела» — была процитирована ранее [см. ЗТ 18//9]. Источник слов «вас зовут из подземелья» не вполне ясен. Возможна связь с «пещерой Лейхтвейса» [см. ДС 9//11] или с мотивом Дон Жуана и являющейся за ним статуи Командора (ср. возглас Балаганова: «Командор!»).

32//3

— Забурел, забурел! — радостно вскрикивал Балаганов. — Забуреть — возгордиться, зазнаться и в своей гордыне отдалиться от старых друзей: Навоз продал? Забурел, / Тимофей Васильевич! [А. Жаров, Гармонь (1926)]. Неологизм 20-х гг., первоначально пришедший из воровского арго [Селищев, Язык революционной эпохи, 76] и из речи беспризорников [см. очерк И. Ильинского в Ог 11.12.27], но в эпоху ЗТ уже широко распространенный в речи разных слоев общества. Типично его употребление при встрече давно не видевшихся знакомых: «Внезапно он стал звать меня к себе. Говорил, что я «забурел». Смачно описывал радости скромной выпивки» [В. Ардов, Три встречи // В. Ардов, И смех и грех]; «— Не узнаете? Забурели?» [Петров, Энтузиаст, Собр. соч., т. 5].

32//4

— Да, я забурел… Посмотрите на брюки. Европа — «А»! — По-видимому, буквами в тогдашнем снобистском дискурсе различалась «классность» вещей и мест. В польском словаре крылатых слов сообщается, что в 30-е гг. говорили «Польша-А» и «Польша-Б», понимая под последней более отсталые, удаленные от Европы районы страны [Н. Markiewicz, A. Romanowski, Skrzydlate slowa. W., 1990,830; указал К. В. Душенко]; надо полагать, что подобное разделение существовало и для Европы в целом и ее изделий, во всяком случае если судить по совсем еще недавним временам.

32//5

Ну, каковы ваши достижения? — «Наши достижения» — название журнала, посвященного успехам пятилетки (основан М. Горьким, издавался в 1929–1937). Выражение «наши достижения» иронически употреблялось и раньше. Так называлась, например, рубрика в ленинградском юмористическом еженедельнике «Пушка» в 1926–1927. «Вот тебе наши достижения — заборные книжки», — говорит измученный неудобствами обыватель [Б. Левин, Неотосланное письмо, Чу 14.1929].

32//6

…Конгресс почвоведов приехал в полном составе осматривать опытную станцию. — 2-й международный почвоведческий конгресс состоялся в Ленинграде 20–30 июля 1930.31 июля участники конгресса выехали в полуторамесячную экскурсию по Советскому Союзу [Пр 01.08.30]. В ИЗК на с. 296 есть запись: «Конгресс почвоведов».

32//7

Номеров не было ни в одной гостинице. — Совершенно независимо от конгрессов, съездов и пионерских слетов достать номер в гостинице в 1929–1930 было нелегко. Приоритетом пользовались иностранцы и командировочные. Английский автор вспоминает: «Гостиница «Прогресс» [во Владимире] была столь прогрессивной, что отказывалась принимать гостей: чтобы убедить их дать мне номер, пришлось пойти в горсовет. Когда секретарь сказал директору гостиницы, что надо быть вежливым с иностранцем, даже если тот странно выглядит, мне дали место в номере с семью койками» [Farson, Seeing Red, 31]. Сходную картину рисуют и другие путешественники по Союзу: советскому гражданину отказывают наотрез, иностранцу после некоторых препирательств дают комнату без удобств [Le Fevre, Un bourgeois au pays