Потом, к моему большому облегчению, дамочка послала мужа на совещание.

Ее белые пальчики скользили по небольшому порезу, который тянулся на задней части моей шеи.

– Шрам останется, – мама недовольно качнула головой и нахмурилась. Вызвать ее неодобрение мне, отчего-то, очень не хотелось. Но потом женщина задала ещё один вопрос, – когда на тебя упало подношение, ты ничего не почувствовала? Дар не проявился?

Я покачала головой, прекрасно понимая, о чем речь. У Даниэлы должен был проснуться магический дар. Они с матерью ждали его пробуждения, только не ясно, отчего такая уверенность. И какая она, магия этого мира?

– Хорошо. Теперь тебе стоит ограничить общение с Вероникой, – сухо проговорила женщина. Странно, графиня выглядела слишком раздосадованной… Что-то случилось? Ай, матушка, я ещё в прошлой жизни была не в меру любопытный.

А ещё – прекрасно чувствую, когда от меня пытаются что-то скрыть.

Ну, наконец – то! Мне удалось с боем выклянчить у слуг право вернуться в свою комнату. Воспользовавшись истинным характером Дани (и ее малолетством) я конкретно начала ныть и капризничать. В итоге, окружающие люди настолько задолбались, что предпочли выпустить меня (под конвоем) в родную, что называется, хату.

С ума сойти, как же со мной все носятся… Я смутно осознавала, что в прошлой жизни за такое поведение родители давно бы меня выпороли. Но в этой, единственным авторитетом для девочки является мать, остальных же она за людей не считает.

Служанка шла впереди, чем существенно облегчала задачу дойти до нужной комнаты. И, все же, без происшествий не обошлось… Почти у финального поворота, откуда не возьмись, вынырнула какая-то девочка и, встретившись глазами со мной, испуганно побледнела.

Но, в этот раз не нужно было даже обращаться к воспоминаниям. Меня стегнуло такой волной застарелой неприязни, что губы с трудом удержались от того, чтобы скривиться.

Здрасьте, напасти. Передо мной явно местная Золушка – Вероника.

Пышные, светло-рыжие локоны, нежный взгляд карих глаз… В свои тринадцать лет ее уже можно было назвать чертовски милой. Даже эти легкомысленные косички в волосах не портили общий образ. Тоненькая, словно тростиночка, ладная и сострадательная – моя сестрица чертовски бесила.

– П-прости меня! – выпалила она, сложив ручки в молебном жесте. Нет, не могу вытерпеть! Я закатываю глаза и сдержанно вздыхаю, чтобы без ответа обогнуть Веронику и уйти дальше, гордо подняв голову.

Мне сложно разобраться со своими чувствами, но ещё сложнее обуздывать просунувшуюся искреннюю неприязнь. Словно эта нетерпимость в крови. Сознанием я понимаю: ничего реально раздражающего в поведении девчушки нет и не предвидится. Но… Она все равно не нравится мне. Прошлой мне.

Мы зашли в комнату Даниэлы и я с интересом начала оглядываться. Ну, ничего особенного – большие покои, огромный шкаф с одеждой, всякие девчачьи шкатулки… Довольно аккуратно, неужели, Даниэла любит порядок? Или, все же, слуги регулярно прибираются?

Кто знает. А вот книг тут кот наплакал – и это прямо-таки не круто. Откуда мне информацию черпать, спрашивается?! Тело и без того тщедушное, можно хоть мозг закалить?

Кстати, о теле… Я до сих пор на себя в зеркало не смотрела. Боже, что за упущение. На всех порах подлетаю к искомому предмету и ревностно изучаю отражение.

Итаааак…

Ну, Даниэла не уродка, уже неплохо. Хотя, если честно, посредственная до ужаса. Она не унаследовала бросающуюся в глаза явную красоту матери, как минимум. Более низкая, нежели Вероника, несколько широковата в плечах… Волосы беспорядочно вьются. Это настолько не нравилось Дани, что та из раза в раз просила их подрезать. Девочка выливала на себя кучу косметических средств для выпрямления, но они не особо помогали.

Личико слишком бледное. Матери Даниэлы бледность шла, добавляя аристократичности, а вот девочку совсем не красила. Я отметила тёмный цвет волос Дани, с оттенком синевы. Прежняя я точно удивилась бы от такого, но, сейчас, в этом мире… Это вроде нормы? Нет, не то чтобы у каждого встречного волосы нереальных оттенков, но и не редкость. Потому что… Потому что… Ответ крутится на языке, но я ловлю лишь головную боль. Да чтоб тебя!

Ладно, продолжим. На щеках россыпь едва различимых веснушек. Их девочка также ненавидит, я это однозначно чувствую. Недавно ее лицо начало покрываться подростковыми прыщиками, что лишь добавило в копилку комплексов.

Единственная реально привлекательная черта – глаза. У Даниэлы они миндалевидные, насыщенного ядовито – зеленого цвета. Да уж, а ведь это реально красиво… Правда, смотрится ненатурально, но для реалий этого мира, вроде как, также существует объяснение.

Которое мой мозг изящно скрывает.

Ладно, бес с ним. Покрутившись перед зеркалом, я сдержанно вздохнула со свистом. Не удивительно, что мне так не нравится Вероника. Та была, прямо скажем, очень хорошенькой. Ее внешние идеальные данные точно хлестали по самолюбию Дани. А тут ещё и очевидное: мое новое тело склонно к полноте. В тринадцать лет это не так заметно, но… У неё уже полноватые ноги, дряблый животик, толстоватые руки и щёчки. Ещё немного – и появится намёк на второй подбородок.

Ой, дерьмо…

Я была раздражена. Меня это, на самом деле, задевает. Я мало что помню о той, другой личности. Быть может и не была красоткой в прошлой жизни, но я всегда следила за собой. Меня житейски раздражали те, которые постоянно ноют, не меняя никак ситуацию в свою пользу. Что ж, я поработаю с этим телом, чтобы в будущем не стать жирной коровой.

А пока… Я скосила взгляд на служанку, которая с ехидной мордашкой прибиралась (или делала вид?). Я приблизилась к ней, скорчив невинную мину:

– Мия-я… Мия, а почему с Вероникой все так носятся? Что-то случилось?

Может, с нею и не носились, я просто так это сказала. Если мама просит ограничить и без того минимальное общение с Золушкой, значит, что-то реально произошло. Так что, попробуем надавить…

Мия испуганно вжала голову в плечи и начала лепетать оправдания. Ага, конечно, так и поверю, будто ничего не случилось. Ты просто не хочешь мне говорить, потому что капризную Дани слуги не любят. Ну, хорошо, договоримся по-другому…

Я подошла к шкатулке и вытащила серебряную монетку, спрятав ее в рукав. Потом вернулась к Мие.

– Знаешь, я хочу с тобой дружить. А подруги друг другу рассказывают всякое … Сплетни, например? Вот в знак нашей дружбы, подарок, – я мило улыбнулась, показывая монетку Мие.

Не самая большая сумма, насколько я могу судить, на серебряник в этом мире можно было заказать небольшой обед в таверне. Но и этого должно хватить служанке. Та воровато оглянулась и осторожно взяла монету, словно ожидала подлянки в любой момент.

– Ну… Ходят слухи, что… Ох, только не говорите вашей матушке о том, что знаете! Ну… Якобы в стойле циана леди Вероника получила пробуждение дара.