– Мелочи. – Митч дружелюбно улыбнулся. Легонько кашлянув,Оливер Ламберт решил вновь вернуться к деловой части.

– Митч, в фирме очень прохладно относятся к тем, кто любитвыпить и поволочиться за женщинами. Мы вовсе не святоши, но бизнес для наспревыше всего. Мы не лезем на рожон и очень много работаем. И многозарабатываем.

– Все вами сказанное меня полностью устраивает.

– Мы оставляем за собой право подвергнуть любого сотрудникафирмы тесту на наркотики.

– Я их не употребляю.

– Тем лучше. Какой религии вы придерживаетесь?

– Хожу в методистскую церковь.

– Отлично. В вопросах веры мы очень терпимы. В фирмеработают католики, баптисты, приверженцы епископальной церкви. В общем-то, этоличное дело сотрудников, но мы и об этом хотим знать. Мы стоим за прочную,стабильную семью. Когда наш юрист счастлив, он лучше работает. Вот почему мызадаем вам все эти вопросы.

Митч чуть наклонил голову и улыбнулся. Все это ему ужеприходилось слышать.

Мужчины переглянулись, затем их взгляды сошлись на нем. Этоозначало, что их беседа подошла к такому моменту, когда гостю дозволялосьзадать высокому синклиту один-два вежливых вопроса. Митч поменял положение ног.Вопрос номер один – деньги, необходимо же сравнить их предложение с ужеимеющимися. Если сумма его не устроит, подумал Митч, то, что ж, приятно былопознакомиться с вами, господа. А вот если оклад подойдет, вот тогда он будетготов беседовать с ними о семье, женитьбе, о футболе и Боге. Из собственногоопыта он знал, что, подобно другим фирмам, эти тоже будут долго ходить вокругда около, пока всем не станет неловко и других тем для беседы не останется.Ладно, зададим сначала вопросик полегче.

– С чего мне предстоит начать работу в вашей фирме?

Вопрос им понравился. Ламберт и Макнайт повернули головы кЛамару – отвечать должен был он.

– Первые два года вы будете как бы учеником, хотя этоназывается у нас иначе. Вас будут посылать в командировки по всей стране насеминары по налогообложению. Учиться вам придется еще много. Зимой следующегогода вы проведете пару недель в Вашингтоне, в институте налогообложения. У насесть все основания гордиться нашими экспертами, поэтому постоянная учебаобязательна для каждого из нас. Если вы захотите защитить диссертацию поналогам, фирма оплатит все ваши расходы. Что касается практическойдеятельности, то в эти первые два года не ждите чего-то необычного. Многоработы с документами и общей рутины. Но платить вам будут хорошо.

– Сколько?

Ламар взглянул на Макнайта, не сводившего глаз с Митча.

– Вопрос об окладе и дополнительных льготах мы обсудим,когда вы приедете в Мемфис.

– Я хочу услышать хотя бы приблизительную цифру, в противномслучае поездка в Мемфис может и не состояться. – Макдир усмехнулся мягко, новсе же чуть высокомерно. Он говорил как человек, которому сделали три блестящихпредложения.

Компаньоны обменялись понимающими улыбками. Первым заговорилЛамберт:

– О’кей. В первый год основной оклад восемьдесят тысячдолларов плюс премии. На следующий год оклад восемьдесят пять тысяч плюспремии. Льготный низкопроцентный заем на покупку дома. Членство в двух клубах.И новый “БМВ”. Цвет, конечно, выбираете сами.

Они впились глазами в его губы, против воли растягивающиесяв улыбку. Он фыркнул.

– Это немыслимо, – пробормотал Митч. Восемьдесят тысяч, вМемфисе равнялись ста двадцати тысячам в Нью-Йорке. Да еще “БМВ”! Спидометр егофургончика-“мазды” накрутил уже десятки тысяч миль, а сама машина сейчас стоялана приколе, в ожидании, пока он накопит достаточно денег на новый стартер.

– И еще кое-какие льготы, которые мы с радостью обсудим,когда вы приедете в Мемфис.

Внезапно ему очень захотелось съездить в Мемфис. Кажется,там есть еще какая-то река?

Ему удалось собраться, лицо посерьезнело. Строго изначительно глядя на Оливера Ламберта, как бы позабыв о деньгах, о доме и“БМВ”, он произнес:

– Расскажите мне о вашей фирме.

– У нас работает сорок один юрист. В прошлом году впересчете на одного работающего мы получили доход больший, чем любая другаяфирма, пусть даже и более крупная. Включая и самые известные в стране. У насисключительно богатая клиентура: корпорации, банки и те люди, которые всостоянии платить высокие гонорары и не жаловаться на это. Мы специализируемсяна международном налогообложении, это очень интересно и не менее выгодно. Мыимеем дело только с теми, кто может платить.

– Сколько времени уходит у сотрудников на то, чтобы статькомпаньоном фирмы?

– В среднем около десяти лет, и это десять лет напряженноготруда. Считается обычным, когда компаньон зарабатывает полмиллиона в год иуходит на пенсию еще до пятидесяти. Безусловно, они тоже что-то дают фирме. Ввашем случае – это восьмидесятичасовая рабочая неделя, однако партнерство вфирме стоит таких усилий.

Ламар чуть подался вперед.

– Но чтобы зарабатывать шестизначные суммы, вовсе необязательно дожидаться партнерства. Я работаю в фирме семь лет, а стотысячныйрубеж перешагнул четыре года назад.

Митч на мгновение задумался и быстро подсчитал, что ктридцати годам он может зарабатывать гораздо больше ста тысяч в год, скорее,ближе к двумстам. К тридцати годам!

Они не спускали с него глаз и знали наверняка, что именно онподсчитывает в уме.

– Чем фирма, специализирующаяся на международномналогообложении, занимается в Мемфисе?

Вопрос вызвал улыбки. Ламберт снял очки и стал покручиватьими в воздухе.

– Хороший вопрос! Фирму основал мистер Бендини в 1944 году.Он был юристом, занимался налогами в Филадельфии, имел несколько богатыхклиентов с Юга. Потом ему пришло в голову обосноваться в Мемфисе. В течениедвадцати пяти лет он не нанимал никого, кроме профессионалов в налоговомзаконодательстве, и фирма процветала. Мы тоже все люди пришлые, но Мемфисуспели полюбить. Это очень приятный старый южный город. А мистер Бендини умер в1970 году.

– Сколько в фирме компаньонов?

– Активных – двадцать. Мы стараемся придерживатьсясоотношения один компаньон – один сотрудник. Для промышленности это, может,высоковато, ну а нас устраивает. И потом, у нас свой подход.

– Все наши компаньоны к сорока пяти становятсямультимиллионерами, – добавил Ройс Макнайт.