class="p1">— Ну, теперь только крышу — и готово, — гудел довольный Николай «Степаныч.

— До крыши еще далеко, — хитренько усмехнулся Ермилыч. — Я тут одну штуковину надумал. Пускай только просохнет.

Пока под горячими лучами июньского солнца просыхали стенки лесной «лаборатории», — все с увлечением принялись за остальные хозяйственные постройки. Из камней сложили очаг. В мягких береговых наносах вырыли даже «погреб» — кубическую ямку около метра глубиной, с толстой съемной крышкой из болотного камыша. Здесь хранили продовольственные запасы.

Когда «лаборатория» просохла, Ермилыч до самого верха набил ее хворостом и хворостом же обложил и снаружи.

Николай Степаныч понял затею охотника.

— Вот, что придумал! — удивился он. — Хочешь обжечь, как горшок? Думаешь, выйдет?

— Попробуем, — скромно ответил Ермилыч. — Не выйдет — беда не велика, не дорого стоит.

Сильное пламя накалило глиняные стенки, и когда хворост прогорел, они оказались достаточно прочными и твердыми.

«Лаборатория» теперь не боялась никаких ливней. Ее завершили непромокаемой берестяной крышей, сделали берестяную же коленчатую трубу, а двери и окна закрыли толстыми камышевыми шторками. Внутри устроили простенькие полочки.

— Эх, замечательное хозяйство! — удовлетворенно потирал руки Николай Степаныч. — Чего только у нас нет — и квартира, и погреб, и даже специальное здание лаборатории!

— А теперь, когда оборудована «база», можно приступить, выражаясь громко, к «экскурсионным исследованиям».

— Будем исследовать неизвестные земли, откроем новую часть света! — восторженно крикнул Сергей, бросая вверх кепку.

— Только, пожалуйста, поменьше шуму и красивых фраз, — с подчеркнутым спокойствием подтвердил Николай Степаныч. — Ну, старый бродяга, рассказывай, с чего начинать.

Ермилыч немного подумал.

— По-моему, — начал он, — для первоначалу надо будет нам спуститься вниз по Угре до Красной речки. Дальше пойдем по Красной, — верст этак с пятнадцать, а потом свернем налево — на Светлую и Светлой выйдем опять на Угру, а потом уж и на стан. Денька на три хватит.

Никто не возражал.

III. ОДИН.

Едва лишь первые лучи солнца позолотили верхушки высоких деревьев, Сергей проснулся.

Густой туман клубился над рекой, глушил ее неумолкаемое рокотанье, медленно поднимался кверху, просачиваясь между неподвижно-сонными деревьями.

Нодья догорала.

Все крепко спали, даже неугомонный Серко.

Сергей поднялся, потянулся так, что хрустнули суставы. Обвел кругом полусонными глазами и вдруг сразу стряхнул с себя сон. Недалеко на толстом суку сидела большая сова, вперив в него желтые глаза.

Быстро и бесшумно оделся он, схватил двустволку и начал незаметно подкрадываться на расстояние верного выстрела. Но только что вскинул ружье, как сова снялась с места, неторопливо и плавно полетела вглубь леса.

Оступаясь на валежнике, на узловатых корнях лесных гигантов, Сергей бросился за птицей. Ага, вот она — всего лишь в сотне метров от него!

Опять подкрадывается он, и снова снимается сова и улетает еще дальше в лесную глушь.

Так повторялось много раз. В охотничьем азарте Сергей не заметил, как забрался в непролазную трущобу. Сова, не задевая ни одним пером, плыла беззвучными зигзагами и вдруг скрылась совсем, может быть, в своем дупле.

Сергей остановился, растерянно осмотрелся кругом. Почти темно, — так густ колючий ельник. Под ногами зыбкий моховой покров, чуть не целиком уходят сапоги в мох.

Где он? Далеко ли и в какой стороне лагерь? Где север, юг, восток?

«Если встать лицом к востоку», — вспоминает он отрывок из какой-то старой книги, — «то сзади будет запад, направо — юг, налево — север». Попробуй-ка, разберись здесь!

Может быть, об этом скажет сам лес? Сергей читал, что с южной стороны ветви бывают гуще и сочнее, с северной — худосочнее и больше покрыты лишайниками. Но нет никакой возможности разобраться в путанице ветвей и стволов, вялые космы бледно-зеленых бородатых лишайников свисают отовсюду.

Прислушался, не раздадутся ли знакомые голоса, лай Серка? Тихо. Ни звука, ни движения ветерка — настоящий заколдованный лес.

Подавляя закрадывающуюся тревогу, он повернул, как ему казалось, назад к реке. Колючие ветки хлестали по лицу, сухие мертвые сучья рвали одежду, но Сергей ничего не замечал. Страшная мысль — заблудился — подгоняла его.

«Один в глухой северной тайге! А что, если надолго? Как быть без огня? Чем питаться? Ягоды, грибы? Но, ведь, этим не проживешь. Огонь, может быть, удастся еще добыть — трением один о другой сухих сучьев. Об этом он много раз слыхал и читал.

Он оторвал сухой и крепкий еще сук, переломил пополам, сел и, крепко зажав один обломок между подошвами, стал быстро тереть его другим. Так видал он на рисунках. О, радость! Сначала почувствовался едкий запах горелого дерева, потом показался легкий голубоватый дымок.

Так… Теперь только немного сухого мха или гнилушку — и вспыхнет огонь!

Он не докончил, опыта, поднялся и опять пошел. Но уже тяжелее передвигались скованные усталостью ноги, очень хотелось пить. Повидимому, он прошел уже несколько километров.

Угрюмый ельник начал редеть. Сквозь деревья показался ярко-зеленый просвет. Уж не река ли?

Нет, это было громадное болото. Повсюду, сколько мог хватить глаз, виднелись высокие косматые кочки, между ними тусклые отсветы ржавой гниющей воды, щетинились чахлые сосенки и елки. Кое-где поднимались скелеты больших мертвых деревьев.

Далеко за болотом зеленел лес.

Солнце показывало полдень.

Вдруг раздался странный пронзительный хохот, закончившийся протяжным хриплым стоном.

Сергей похолодел.

Хохот и стон повторились, и Сергей увидел, как с болота поднялась и полетела, тяжело махая крыльями, большая серая цапля. Это она так страшно кричала.

Куда же теперь? Опять в этот непроходимый лес? Да, другого пути не было. Ясно, что он шел не к ночлегу, а удалялся от него. Если выстрелить? Может быть, услышат и отзовутся? Нет, он не может рисковать — у него всего лишь два заряда. Мало ли с кем здесь можно повстречаться!

Устало волоча ноги, пошел он вдоль зыбкой опушки, сначала к югу, потом повернул на запад и снова углубился в лесную тьму.

— Надо помнить, — говорил он сам с собой, — что сейчас солнце слева, а позднее будет прямо передо мной.

Но тайга спрятала солнце и не позволяла итти прямо. Скоро он опять потерял направление.

Впереди возвышенность. Начался сосновый бор, с травяным покровом, с брусничником и черничником. Итти легче.

Сергей остановился, прислушался и весь просиял. Где-то близко — лучше всякой музыки — журчала вода. Он помчался со всех ног и через минуту был на берегу быстрой речки. Жадно припал к студеной прозрачной воде и без конца пил. Потом умылся и смочил голову. Стало легче, но теперь остро почувствовал голод.

— Передохну, а потом поищу ягод и грибов. Огонь добыть можно. Грибы без соли? Не беда! Куда течет эта речка? Может быть, в Угру? Во всяком случае нужно итти по течению — все-таки придешь к большой