Не похоже, что он собирается праздновать победу.

Пэн ловит губами горлышко бутылки и залпом выпивает огромный глоток, по горлу низко прокатывается кадык.

Когда он наконец отрывается глотнуть воздуха, все мышцы и сухожилия его рук напряжены от едва сдерживаемой ярости. На лбу набухает вена.

– Ты нашёл свою тень? – осмеливается спросить Баш.

Вейн быстро качает головой. Скорее предупреждение, чем ответ.

Пэн покачивается на ногах.

Волосы у меня на затылке встают дыбом.

Пэн обхватывает пальцами горлышко бутылки и с размаху швыряет её в стену. Бьётся стекло, ром разлетается вокруг брызгами, осколки осыпаются на пол. Ещё одну бутылку Пэн тоже разбивает вдребезги, затем резко проводит рукой вдоль барной стойки, сметая всё на своём пути.

Бросив через плечо:

– Уведи её отсюда, – Вейн устремляется к нему.

– Пойдём, Дарлинг. – Кас ловит меня широким захватом окровавленных рук.

Пэн с диким рёвом продолжает бить бутылки. Рычит, хватает массивный стол и кидает в стену – дерево взрывается щепками.

У меня сводит живот.

– Он её не вернул, – потрясённо бормочу я, посмотрев назад из-за плеча Каса. – Он потерял свою тень, и Тень Тьмы тоже исчезла, и Баш чуть не умер, и…

– Всё будет хорошо. – Кас ведёт меня в комнату и закрывает за нами дверь.

– Как ты можешь так говорить? Твой брат едва не умер. Всё должно было быть по-другому. Пэн ведь нашёл свою тень. Он должен был забрать её себе, и тогда всё…

– Уинни. – Кас берёт моё лицо в ладони. Мы оба до сих пор в крови. Снаружи, вне моей комнаты, Пэн продолжает в бешенстве крушить и ломать всё вокруг. – Послушай меня, Дарлинг. Всё будет хорошо.

– Он всегда такой?

– Правда ли у Короля Неверленда взрывной характер? – Он фыркает. – О да. Ещё какой.

– Он жуткий.

– Он остынет.

– Он не вернул свою тень.

– Похоже на то.

– Это всё моя вина.

– Что? Нет. – Когда он хмурится, тонкие морщинки вокруг его глаз обозначаются резче. – Что ты такое говоришь?

– Её забрали мои предки. Он потерял её – дважды – из-за женщин Дарлинг.

– Нет, – Кас качает головой. – Это моя мать устроила заговор, чтобы похитить тень. Девчонка Дарлинг была лишь её инструментом.

Я смотрю на него, чуть не плача. Ненавижу плакать. Кас заправляет мне волосы за ухо, мягко касаясь кончиками пальцев.

От этого прикосновения я вздрагиваю.

– Твоя мать – Динь-Динь, да? – спрашиваю я. Он кивает. – Тогда как ты можешь оставаться здесь, с Пэном, если он её убил?

Кас разворачивает меня в сторону ванной, не убирая ладоней с моих плеч, и подталкивает вперёд.

– Наша мать была чёртовой сукой. – Он включает свет. – Она ревновала Пэна к любой женщине, которая к нему приближалась. Она хотела быть его королевой, вместе с ним править его частью Неверленда. Когда Пэн отказал ей, она двинулась по иерархии дальше и таким образом вышла замуж за нашего отца, короля фейри. Она была самой обычной домовой фейри, но жаждала большего. – Он открывает кран, проверяет воду. – У неё было одно преимущество: ослепительная красота в сочетании с обжигающей холодностью. Мой отец хотел смягчить её. Но ему это так и не удалось.

Наконец удовлетворившись температурой воды, он затыкает пробку, и ванна начинает наполняться. Кас подходит ко мне, берётся за подол платья и жестом побуждает меня поднять руки.

– Почему вы его убили? – спрашиваю я.

Он стягивает с меня платье одним плавным движением.

– Потому что его тоже одолела чрезмерная жажда.

– Жажда чего?

– Власти.

– Все на этом острове жаждут власти.

– Да, помимо прочего. – Его взгляд останавливается на мне: я голая и залитая кровью.

Я замечаю выпуклость на уровне его паха, и мне не терпится положить туда руку. Я совсем поехавшая, если на фоне трагедии я хочу раствориться в удовольствии? Если от кровопролития мне ещё больше хочется прикасаться к кому-то, чтобы перестать думать и чувствовать?

Может, и так. Может быть, все мы испорченные и мерзкие. Может быть, поэтому мне кажется, что я здесь на своём месте.

Я снова оглядываю тело Каса: он голый по пояс, в одних чёрных штанах. Прямые линии татуировки волнообразно изгибаются на кубиках пресса. Я протягиваю руку и прослеживаю одну из линий от груди вниз по торсу. Его пресс ещё больше напрягается от моих прикосновений, и я внезапно чувствую между ног пульсацию желания.

– Ты это очень умно придумала, – замечает он тихо, сдержанным тоном. – Ты спасла жизнь моему брату. Я этого не забуду.

– Это были просто слова.

– Нет, это магия. – Кас постукивает меня по грудной клетке, прямо над сердцем. От его близости у меня тут же твердеют соски, и я не могу побороть желание выгнуть спину, придвигаясь ещё ближе к нему. – Магия и решимость удержать его.

– Я же решила вернуться сюда с вами. Со всеми вами.

Я по-прежнему веду пальцем по линии его татуировки – та проходит через пупок и исчезает под поясом штанов.

Но когда я уже готова скользнуть ниже, Кас ловит моё запястье.

– Иди в ванну, Дарлинг. Вымойся. – Он отпускает мою руку. – Не выходи, пока мы тебе не скажем.

– Ты уходишь от меня? – Я тянусь к Касу, но он уже за пределами досягаемости.

– Если я пробуду здесь дольше, Дарлинг, я перегну тебя через край ванны и буду трахать до синяков на рёбрах.

Я расправляю плечи.

– А может быть, я этого и хочу.

– А я нет, – отрезает он. – Мой член наконец окажется в этой тугой киске не от безысходности. Вымойся и отдохни. – Он останавливается у двери ванной и оборачивается на меня через плечо. Тёмные волосы всё ещё собраны в пучок, но несколько выбившихся окровавленных прядей обрамляют лицо. Он – потрясающее зрелище. Дерзкое, кровавое, великолепное. – Будь хорошей девочкой, – договаривает он, – и делай, как я велю.

И уходит.

Кас – самый приятный парень из их компании, именно поэтому, когда он отдаёт мне приказы, у него получается чуть ли не горячее, чем у других.

Как будто волк стягивает овечью шкуру, скаля бритвенно-острые зубы.

Глава 4

Баш

Успокаивается Пэн где-то в течение часа и за это время успевает перебить большую часть бухла. Я понимаю, он выбесился из-за того, что потерял свою тень – снова – но разве стоит гробить столько драгоценного рома на выражение досады?

Я думаю, не стоит.

По крайней мере, ему тёмная тень не перерезала горло.

Эта штука действовала жёстко.

Если мы с ней снова пересечёмся, возможно, нам всем конец. Может, пусть лучше идёт своей дорогой. Думаю,