он больше напоминает демона, чем человека, поэтому его грохочущий голос эхом разносится по комнате.

Из-под век у меня вытекают слёзы и сбегают вниз по щекам.

Я не была готова.

Я понятия не имела, во что ввязываюсь.

– Ш-ш-ш, – шипит Тёмный издевательски ласково, – подожди плакать до момента, когда станет действительно больно.

Глаза у меня едва не вылезают из орбит.

– Пожалуйста, отпусти её, – повторяет Пэн. Близнецы встают по обе стороны от нас.

– Она думает, что хочет этого, – продолжает Вейн. – Так дайте мне показать ей, почему не надо этого хотеть.

Будь у меня воздух в лёгких, я бы кричала.

Я хватаюсь за запястье Вейна, другой рукой отчаянно царапая его предплечье. Мне нужен воздух. Воздух. Хоть какая-то передышка.

Твою мать.

Может быть, я глупая девчонка и вообще ничего не понимаю.

– Вейн, – ещё глуше произносит Пэн, и близнецы одновременно бросаются вперёд.

Вейн выпускает меня, я падаю на пол и хватаю ртом воздух, стоя на четвереньках.

Близнецы сгребают Вейна за руки и оттаскивают назад. Он борется с ними, душит Баша за горло и отбрасывает в сторону, как будто тот ничего не весит. Следующим уже Кас получает мощный пинок ботинком в грудь. Он отлетает в сторону, врезается в ствол Небывалого Дерева, и ветви содрогаются от удара.

Дальше Вейн поворачивается к Пэну.

Тот поднимает руки.

– Соберись, мать твою, и включи голову, – выплёвывает он.

Вейн направляется к нему.

– Чёрт возьми, Вейн.

Я жадно втягиваю кислород и начинаю потихоньку подниматься на ноги, упираясь спиной в стену.

Голос, когда я пытаюсь заговорить, звучит хрипло и глухо.

– Вейн, – сиплю я.

– Она ведь наша, так? – говорит Вейн, его голос всё ещё пугающе мрачный.

– Тебе надо разобраться, как контролировать тень, – отвечает Пэн, по-прежнему отступая. – Не то мы тут все подохнем.

– Я и есть тень. – Вейн понемногу сокращает расстояние между ними. – Мне не нужно её контролировать.

– Нужно, мать твою, или я отошлю тебя обратно на твой остров.

Вейн делает выпад. Пэн уворачивается. Тёмный снова замахивается и ловит Пэна под челюсть – и, когда противник отшатывается назад, хватает его за руку, пользуясь секундным промедлением.

От его прикосновения по татуировкам Пэна растекается тьма, просачиваясь в его кожу ещё глубже, чем чернила.

Что это такое?

Тьма ползёт всё выше и выше и разъедает бледную кожу у Пэна на горле.

– Что происходит? – хриплю я. – Кас? Что это?

Кас качает головой, широко раскрыв глаза.

– Он убьёт его, если не остановится.

Чернильные щупальца тянутся вверх по изгибу челюсти Пэна, и его губы чернеют.

– Что нам делать?

Баш морщится.

– Чёрт, я не представляю. Никто, кроме Пэна, против Вейна не выстоит.

Пэн стискивает зубы, тьма поглощает его дюйм за дюймом.

– Вейн… твою-то мать…

Он уже задыхается, но Вейн явно не собирается ослаблять хватку.

– Надо что-то сделать, – повторяю я.

Питер Пэн не может умереть.

– Вейн! – кричу я.

Он слегка поворачивает голову, над плечом показывается ровная линия подбородка.

– Можешь делать со мной всё, что захочешь!

– Дарлинг, – шипит Кас, – какого хрена ты творишь?

Я подхожу ближе, вскинув ладони перед собой, чтобы показать, что не собираюсь причинять ему вред.

Вейн выпускает Пэна, тьма тут же отступает, и Пэн сгибается, прижимая руку к груди.

Тень Смерти поворачивается ко мне, и ужас возвращается.

Вейн медленно наступает на меня, преследуя, как хищник добычу.

Я снова врезаюсь лопатками в стену, наступаю босой ногой на осколок стекла и шиплю от резкой вспышки боли.

Это меньшая из моих проблем. На рану можно посмотреть позже.

Но Вейн переводит взгляд на пол, на кровавый след моей ступни.

Боль острая и сильная, но в целом ничего особенного, что я не испытывала бы раньше.

Кровь течёт, нервы пульсируют от боли, но я замечаю кое-что ещё.

Ужас ушёл, когда появилась кровь.

Вейн хмурится, и белизна сходит с его волос.

Я дышу, преодолевая жжение боли в ноге.

К глазам Вейна возвращаются их привычные несовпадающие цвета: чёрный и фиолетовый, – но по напряжённым желвакам всё ещё читается гнев.

Энергия в комнате изменилась. Это затишье после бури, когда океан перестал кипеть, а небо – взрываться раскатами грома.

Вейн расправляет плечи, делает долгий глубокий вдох.

– Никогда больше так не делай, – говорит он мне. Выходит на лестницу и устремляется прочь из дома.

Глава 8

Питер Пэн

Я подлетаю к Дарлинг, приподнимаю её, оперев себе на плечо, и легонько подталкиваю её лодыжку.

– Подними ногу, – приказываю я. Она слушается.

На своде стопы у неё глубокий порез.

– Кас, – зову я.

– Уже бегу. – Он исчезает в коридоре.

Баш открывает один из шкафчиков за барной стойкой, возвращается с полотенцем и протягивает его мне.

– Держись за меня, Дарлинг, – говорю я. Она обвивает рукой мою шею, и я с лёгкостью поднимаю её. Я отношу её на диван и усаживаю в угол, чтобы было удобно положить её окровавленную ногу себе на колени. Алая кровь льётся мне на штаны.

Кас возвращается с аптечкой, иглой и ниткой.

– Всё не так плохо! – протестует Дарлинг и пытается отдёрнуть ногу.

Я держу её крепче.

– Не сопротивляйся, – уговариваю я. – Это открытая рана. Она заживёт быстрее, если мы наложим швы.

Дарлинг падает обратно на подушку.

– Ножи я ещё могу выдержать. А иглы… уже вряд ли.

Я гляжу на неё: в красивых зелёных глазах плещется ужас. Я думаю, она даже сильнее, чем нам хотелось верить, но у каждого человека есть что-то, чего он боится до дрожи.

Не так давно больше всего на свете я боялся потерять остров.

Но сейчас, когда я ещё чувствую на себе запах Дарлинг и при этом её кровь пропитывает мою одежду, этот страх преображается к чёртовой матери прямо у меня на глазах.

Смотреть, как она истекает кровью, видеть, как синяки начинают расцветать вкруговую у неё на шее – отпечатки пальцев Вейна, прижавшего её к стене…

У меня словно скручивает все внутренности. Я не желаю отпускать её.

Я не хочу, чтобы она исчезла, как моя тень, ускользнула в ночь и оставила меня одного, опустошённого человека, у которого нет больше ничего, кроме бьющейся в нём тьмы и гноящейся раны на месте сердца.

Внутри у меня только холод. А я хочу тепла.

Я щёлкаю пальцами в сторону бутылки бурбона на столе, и Кас приносит её, чтобы я мог намочить тряпку. Когда я подношу мокрую ткань к раненой ступне, Дарлинг шипит и дёргается в моей хватке.

– Лежи тихо.

– Но мне больно!

– Ты собиралась позволить Вейну делать