Немного успокоенная его благодушно-веселым настроением,Уитни задала вопрос, который прежде боялась высказать вслух:

— Сколько вы заплатили за меня отцу? Дружелюбная атмосферамгновенно рассеялась.

— Даже если вы не захотите мне ни в чем уступить, по крайнеймере сделайте одолжение, прекратите упорствовать в этом глупом убеждениисчитать себя чем-то вроде моего приобретения!

Но теперь, когда она наконец высказала все и к тому женавлекла его гнев, Уитни желала добиться ответа.

— Сколько? — упрямо повторила она.

— Сто тысяч фунтов, — поколебавшись, холодно бросил Клейтон.

Уитни отшатнулась, как от удара. Никогда, даже в самомбуйном воображении, не представляла она подобной суммы — жалованье лакеясоставляло всего тридцать — сорок фунтов в год. Если она и Пол будут экономитьдо конца жизни, отказывая себе во всем, они никогда не смогут выплатить такойогромный долг. Теперь она всем сердцем жалела о том, что вообще затронула этутему. Она не хотела, чтобы вечер был испорчен: сегодня их первый и последнийбал вместе, и пусть он будет без привычных ссор и баталий. Ей вдруг почему-тостало жаль расставаться с Клейтоном.

Отчаянно пытаясь вернуть прежнее веселое настроение, Уитнинебрежно заметила:

— В этом случае вы просто глупец, милорд герцог. Клейтоншвырнул перчатки на сиденье и выпрямился.

— В самом деле? — протянул он свысока, стараясь, чтобы голосзвучал как можно более оскорбительно. — Почему же, мадам?

— Потому, — кокетливо сообщила Уитни, — что, по моемумнению, вам не стоило позволять ему выманить у вас хотя бы шиллинг сверхдевяноста девяти тысяч.

Ошеломленный взгляд Клейтона остановился на ее лице, наулыбающихся губах, и тут он, откинув голову, рассмеялся низким гортаннымсмехом, согревшим сердце Уитни.

— Когда мужчина решает добыть сокровище, — хмыкнул он,притягивая ее к себе и чуть улыбаясь, — не стоит спорить из-за несколькихфунтов.

В экипаже воцарилось молчание, продолжавшееся до тех пор,пока веселые искорки в его глазах не сменились медленно разгоравшимся пламенем.Глаза заблестели расплавленным серебром. Их взгляд словно держал ее в невидимомплену, и, когда Клейтон медленно наклонил голову, Уитни не отстранилась.

— Я хочу тебя, — выдохнул он, впившись в ее губы жгучимбезумно сладострастным поцелуем, мгновенно лишившим ее разума.

Особняк Ратерфорда сверкал огнями. Длинная аллея, ведущая кнему, была запружена экипажами, неспешно продвигавшимися к парадным дверям. Изкарет выходили дамы в переливающихся всеми красками нарядах и мужчины ввечерних костюмах. Каждый экипаж встречали лакеи с пылающими факелами ипровожали гостей по ступенькам крыльца к самому входу.

Не прошло и получаса, как Уитни и Клейтон уже вошли впросторный вестибюль, где очередной слуга в ливрее взял у них плащи, и ониначали подниматься по широкой, устланной ковром лестнице, уставленной по обеимсторонам огромными букетами белых орхидей в высоких серебряных вазах.

Завернув за угол, они очутились на балконе, И Уитниостановилась, чтобы полюбоваться живописной сценой, открывшейся глазам. Еепервый лондонский бал! И последний.

Гости переходили от одной компании к другой, весело смеясь игромко беседуя. Гигантские хрустальные люстры переливались всеми цветамирадуги, ослепительный калейдоскоп роскошных нарядов отражался снова и снова взеркальных стенах, поднимавшихся на два этажа.

— Готовы? — шепнул Клейтон, по-хозяйски кладя ее руку насгиб своей и пытаясь увлечь Уитни К еще одной, на этот раз винтовой лестнице,ведущей с балкона в бальную залу.

Уитни, все это время исподтишка искавшая взглядом Ники,внезапно сообразила, что все собравшиеся в зале начали поднимать головы, чтобыполучше рассмотреть их обоих, и в смущении отпрянула, охваченная чем-то вродепаники под обстрелом десятков любопытных взоров. Шум голосов начал постепенностихать, пока не превратился в негромкий шепоток, но тут же вновь стал почтиоглушающим. В душе девушки зародилось весьма неприятное, приводящее в ужасощущение того, что все гости либо говорят о них, либо пытаются получшерассмотреть. Какая-то дама, увидев Клейтона, немедленно поспешила к высокомупредставительному мужчине. Тот торопливо обернулся и, выбравшись из окружения что-тодоказывавших ему мужчин, направился к балкону, где стояли Клейтон и Уитни.

— Все глазеют на нас, — боязливо прошептала девушка.

Однако Клейтон, совершенно безразличный к вызванной имсуматохе, перевел взгляд на прелестное запрокинутое личико Уитни.

— Вижу, — сухо бросил он как раз в тот момент, когдапредставительный мужчина, по-видимому, хозяин дома, одолел последнюю ступеньку.

— Клейтон! — рассмеялся Маркус Ратерфорд. — Где тебя, чертпобери, носило? Я уже начал верить слухам о том, что ты вообще исчез с лицаземли.

Уитни молча слушала, как мужчины, бывшие по всей вероятностиблизкими друзьями, обменивались приветствиями. Лорд Ратерфорд оказался красивыммужчиной, лет тридцати семи, с проницательными голубыми глазами, которыенеожиданно впились взглядом в ее лицо, изучая его с неподдельным восхищением.

— А кто, позвольте спросить, это неотразимое создание рядомс вами? — осведомился он. — Должен ли я представиться ей по всем правилам?

Нерешительно покосившись в сторону Клейтона, Уитни, к своемуудивлению, обнаружила, что тот взирает на нее с нескрываемой гордостью.

— Уитни, — начал он, — позвольте представить вам моего друга,лорда Маркуса Ратерфорда. — И окинув многозначительным взглядом ладошку Уитни,которую хозяин дома по-прежнему крепко сжимал в своей, лениво процедил:

— Маркус, будь добр убрать руки от моей будущей жены, миссУитни Стоун.

— Уитни? — повторил Ратерфорд. — Какое необычное имя…

Но тут медленная улыбка расплылась по его лицу, и, осекшисьна полуслове, Маркус потрясение уставился на Клейтона.

— Я верно тебя расслышал? Клейтон слегка наклонил голову, илорд Ратерфорд устремил на Уитни восторженный взгляд.

— Пойдемте со мной, молодая леди, — проговорил он, предлагаяруку Уитни. — Как вы уже успели заметить, там, внизу, почти шесть сотен гостей,жаждущих узнать, кто вы, прекрасная незнакомка.

Видя, что Клейтон готов отпустить ее, Уитни поспешилапринять меры.

— Милорд Ратерфорд, — сказала она, умоляюще глядя наКлейтона. — Мы… мы хотели бы пока держать нашу помолвку в секрете.

Уитни выглядела такой несчастной, что Клейтон нехотяотказался от плана объявить перед всеми, что эта девушка — его невеста.