— Тогда просто вообразите, как сверкают его глаза.

— Это уже больше похоже на правду, — смеясь, согласилась еесобеседница. — Ну а в чем заключается вторая причина?

— Видели бы вы взгляд, брошенный им на Эстербрука, когда тотпопросил представить его мисс Стоун. Поверьте, в выражении лица его светлостибыло достаточно холода, чтобы Эстербрук поспешно бросился на поиски камина,пытаясь хотя бы немного согреться.

Не в силах дольше оставаться на месте, Уитни открыла дверь.Таинственная улыбка коснулась ее губ, зажгла глаза, и, проходя мимо словногромом пораженных дам, девушка грациозно наклонила голову.

Клейтон стоял на том месте, где она оставила его, но теперь ужеокруженный толпой гостей. Но Уитни без труда заметила его: Клейтон был наголову выше всех остальных мужчин. Она как раз пыталась решить, стоит ли ейотойти или присоединиться к Клейтону, но тут их взгляды встретились, и он,просто кивнув собравшимся, направился прямо к Уитни.

В тот момент, когда они спустились в бальную залу, дирижервзмахнул палочкой, и музыканты заиграли вальс. Легкая, порхающая мелодияпоплыла по зале, но, вместо того чтобы закружить Уитни в танце, Клейтон повелее в альков, частично скрытый занавесью, изящно подхваченной с одной стороны.

— Разве вы не хотите танцевать? — с любопытствомосведомилась Уитни.

Но Клейтон, весело хмыкнув, отрицательно покачал головой — Впоследний раз, когда мы вальсировали, вы оставили меня посреди залы и исчезли.

— И поделом! Вы еще не такого заслуживаете! — поддразнилаУитни, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды гостей.

Они ступили в альков, и Клейтон взял два бокала С искрящимсяшампанским, стоявшие на подносе. Вручив ей один, он едва заметно кивнул наулыбающихся людей, которые уже устремились к ним.

— Мужайтесь, дорогая, — усмехнулся он. — Они идут!

Уитни осушила бокал одним глотком и взяла другой. Необходимоподкрепить силы!

Пришлось выдерживать атаки бесчисленного множества гостей,добродушно требовавших ответить, куда подевался Клейтон, и осыпавших егоприглашениями. С Уитни гости обращались со смесью тщательно скрытоголюбопытства и чрезвычайного дружелюбия, однако несколько раз она ощущаларевнивую злобу, исходящую от некоторых дам. И неудивительно, твердила она себе,окидывая Клейтона восхищенным взором. Он выглядел неотразимым красавцем вэлегантном черном вечернем костюме, идеально облегавшем высокую фигуру. Многиеженщины, несомненно, умирали от желания иметь право всюду появляться с ним,наслаждаться аурой сдержанной силы и чисто мужской энергии, исходившей от него,узнать чарующую магию взгляда серых глаз.

И стоило ей подумать об этом, как Клейтон посмотрел на нееповерх голов приятелей, и непонятная теплая волна счастья захлестнула Уитни,волна, не имевшая ничего общего с уже выпитым шампанским. Глядя на смеющегосяКлейтона, такого раскованного, непринужденного, среди самых блестящихпредставителей английской знати, восхищавшихся им и искавших его дружбы, Уитнис трудом верила, что этот утонченный аристократ был тем же человеком, которыйне задумался принять ее вызов и участвовать в скачках, и беседовать с еезанудным дядюшкой о доисторических скальных образованиях.

Когда наконец поток доброжелателей иссяк и они на короткоевремя остались вдвоем, Уитни послала Клейтону дерзкую улыбку.

— Думаю, весь свет единодушно считает, что я ваша любовница.

— А я считаю, что вы ошибаетесь, — покачал головой Клейтон,пристально глядя на пустой бокал в руке Уитни. — Кстати, вы ужинали сегодня?

Уитни кивнула, сбитая с толку его неожиданной заботой, нотут же забыла обо всем, потому что музыканты снова заиграли и лорд Ратерфорд яеще пятеро мужчин приближались к алькову с явным намерением пригласить ее натанец.

Клейтон последовал за невестой и небрежно прислонился плечомк колонне, поднося к губам бокал с шампанским и наблюдая, как Уитни грациозноскользит к центру залы. Она, конечно, уверена, будто все смотрят на нее, как налюбовницу герцога Клеймора, но Клейтон сумел добиться своего: все поняли, чтоона — его невеста. Друзья и знакомые знали, что не в его правилах нежносмотреть на женщину, которую он сопровождает на бал, и уж тем более подпиратьколонну, наблюдая за танцующими. Всем своим поведением сегодня он как быпублично объявил о помолвке, причем с такой определенностью, словно об этомбыло уже напечатано в «Таймс», Откровенно говоря, Клейтон и сам не совсемпонимал, почему так важно дать понять всем присутствующим, что Уитни отнынепринадлежит только ему.

Он твердил себе, что просто не желает видеть, как Эстербруки остальные пытаются добиться ее, но дело было не только в этом. Он горел,словно лихорадка бушевала в его крови. Ее улыбка согревала сердце, а самое невинноеприкосновение возбуждало безумное желание. Уитни были присущи некая манящаячувственность, естественная утонченность и заразительное жизнелюбие, неотразимопривлекавшие мужчин, и он желал, чтобы каждому стало ясно: она его, только его,и ничья больше.

Клейтон наблюдал за девушкой, мечтая о той недалекой ночи,когда роскошная грива блестящих волос рассыплется по его обнаженной груди, ашелковистое тело будет извиваться под ним в сладостном экстазе. Раньше Клейтонпредпочитал опытных в искусстве любви женщин, неукротимых, страстных, знающих,как дарить и получать наслаждение, женщин, не стыдившихся признаться в своемжелании себе и ему. Но теперь он был невероятно доволен тем, что Уитни осталасьдевственной. Ему доставляло мучительную радость предоставлять их брачную ночь,когда он медленно, нежно поведет ее по пути превращения из девушки в женщину,пока она не застонет от блаженства в его объятиях.

Три часа спустя Уитни обнаружила, что успела станцевать сомножеством мужчин, имена которых не запомнила, и выпить больше шампанского, чемкогда-либо в жизни. Она искренне веселилась, несмотря на легкое головокружение,так что даже вид мрачного лица Клейтона, увидевшего, как она во второй раз идеттанцевать с Эстербруком, не смог испортить ей настроения. Она уже думала, будтоничто, абсолютно ничто не способно расстроить ее, пока не глянула через плечоЭстербрука и не увидела впервые за весь вечер, что Клейтон танцует с кем-то.Его партнершей оказалась смеющаяся молодая дама, необыкновенно красиваяблондинка, с изящной фигуркой, обтянутой сапфирово-синим шелком. В блестящихволосах сверкали сапфиры и бриллианты. Неожиданный укол слепящей ревностипоразил Уитни в самое сердце.

— Ее зовут Ванесса Стенфилд, — пояснил лорд Эстербрук снотками злорадного удовлетворения в голосе.

— Какая прекрасная пара! — выдавила Уитни.

— Ванесса по крайней мере уверена в этом, — ответилЭстербрук.