Натаниэль и сам понимал это, но не торопился убирать копье, лишь чуть ослабил давление, чтобы острое жало наконечника не так сильно впивалось в шею лиса.

- Мы не похищали ее, - спокойно произнес Альпин, по-прежнему не смея пошевелиться. – Равена де Авизо сама изъявила желание прийти к нам в клан.

- Ложь, - холодно произнес Натаниэль, с гневом глядя в золотистые глаза лиса.

- Нет, - ответил ему Альпин. – Лисы не стали бы первыми нарушать соглашение между кланами. Вам должно быть виднее, почему Равена де Авизо захотела уйти из Клана Воронов.

Край рта Натаниэля дернулся. Он знал, что у Равены были причины уйти, но все же не мог полностью верить лисам – их клан всегда славился своей хитростью. Никто не умел обманывать так убедительно, как они. А сейчас он даже не сомневался: Клан Лисов знает, что Равена не просто его невеста – она последняя и единственная наследница Клана Сапфиров. Невозможно поверить, что лисы не захотели использовать это ради своей выгоды.

- Где она сейчас? – спросил Натаниэль.

Альпин какое-то время молча смотрел ему прямо в лицо, потом на несколько мгновений закрыл глаза, а, открыв их, произнес:

- Ее забрал дракон.

Рука Натаниэля дрогнула.

- Что это значит?

Альпин по-прежнему невозмутимо ответил:

- Это был один из наследников Клана Драконов, претендующий на место главы. Названый брат Равены де Авизо.

- И вы отдали ее ему? – устремленный на лиса взгляд Натаниэля потяжелел.

- Он пожелал забрать ее, - ответил ему беловолосый. - Мы не могли препятствовать этому. Он – ее семья.

- Он убил ее семью, - с тихой яростью произнес Натаниэль.

Альпин ответил после паузы:

- Мы предложили ей защиту нашего клана. Она отказалась.

Натаниэль какое-то время хмуро смотрел на Альпина, потом сделал вдох, словно призывая себя к спокойствию, и медленно опустил копье.

- Если окажется, что вы солгали мне, - глядя на лиса предупредительным взглядом, пообещал Натаниэль, - мы вернемся.

Альпин не отвечал, лишь спокойно смотрел в черные глаза напротив – предводитель воронов не угрожал, он давал слово.

* * *

Когда вороны поднялись в небо, Альпин еще какое-то время стоял на месте. Потом, почувствовав, что воронья стая удалилась на достаточное расстояние, он повернулся и двинулся сквозь лес.

Альпин не стал принимать лисий облик, потому что знал, что его ждут. Поравнявшись с высоким буком, за которым, прислонившись спиной к стволу и скрестив руки на груди, стоял ожидающий, он остановился и повернул голову.

- Все слышал, – спросил Альпин, – Сирил?

Его младший брат едва заметно кивнул.

- Зачем ты сказал, что Равену забрал дракон? – спросил он.

- Вороны не оставят в покое наш клан, если их не направить по другому следу, - ответил Альпин. – Не скажи я это, и они еще долго кружили бы вокруг нас. Теперь они забудут о нас и направят свой взор на драконов.

Какое-то время Сирил молчал.

- Ты ведь понимаешь, что рано или поздно они узнают, что за Равену мы получили щедрое вознаграждение – драконье золото? Много драконьего золота.

- У нас нет выбора, - ровно ответил Альпин. – Как не было его и раньше. Что лучше, по-твоему: с выгодой для клана обменять девчонку на золото драконов или позволить драконам самим прийти в земли лисов за Сапфиром? Ты прекрасно знаешь, что мы не сможем дать отпор драконам. Прежде чем они забрали бы девчонку, они уничтожили бы половину нашего клана. Нет выбора. Выбор был у нее. Ты предлагал ей перейти под защиту нашего клана. Если бы она стала твоей женой, даже этот дракон не пошел бы на открытый конфликт. Законы предков едины для всех, а мирное соглашение между кланами драконы жаждут нарушить уже давно. По большому счету – с того дня, как оно было заключено. Мы не могли дать им повод сделать это.

Он повернулся спиной к младшему брату и возобновил путь сквозь лес. Хмыкнув, Сирил оторвал спину от дерева и последовал за ним.

- Тебе не стоило самому идти в Клан Воронов, - по пути сказал ему Альпин; какое-то время он словно ждал ответа, а не дождавшись, спросил: – Молчишь?

Сирил лишь слабо улыбнулся.

- Ты отправился туда сам, потому что хотел лично найти наследницу Клана Сапфиров, - продолжал Альпин, - и привести ее в Тристоль, чтобы она спасла от смерти твою рыжую подружку.

Альпин посмотрел на Сирила, и не понятно было, какие чувства он испытывает по поводу поступка своего брата: одобряет или порицает. Лицо наследника главы Клана Лисов казалось непроницаемым.

- Все случилось, как ты хотел. Надеюсь, оно того стоило, ведь ты показал воронам свое лицо, и теперь всегда – всегда, Сирил, - будешь в опасности. Ты не только похитил невесту предводителя воронов, но и убил главу второй семьи клана. Помни об этом. И будь осторожен.

С этими словами он двинулся вперед, и в движении обернулся огромным зверем, который стремительно и беззвучно, как белая метель, прыгнул в лесную чащу и исчез за стволами деревьев.

Сирил несколько мгновений задумчиво смотрел ему вслед, а уже спустя мгновение большой семихвостый лис последовал за восьмихвостым.

На закате Асаара окрашивалась в красный. Все потому, что в строительстве домов и дворцов здесь использовали красную глину.

«Красное золото, - думала про себя Равена, глядя на город из окна гостиницы, расположенной на холме. – Нирах».

На самом деле этот закат был красно-золотым. Того же оттенка, что и нирах – золото драконов.

Когда, после долгих дней пути, они въехали в город у подножья Драконьих гор, Равена могла лишь смотреть вокруг потрясенным взглядом. Она никогда прежде не видела такой роскоши. Этот город не был похож ни на что, виденное ею прежде.

Здания были декорированы мозаикой и разноцветным мрамором. Стены украшены цветочным орнаментом и сложной вязью драконьей письменности – когда-то отец показывал Равене книги, сохранившие язык предков-духов драконьего племени; она сразу узнала эти буквы со сложными завитками. Арки в форме луковиц вели сквозь дворики с садами и фонтанами – вода заботливо орошала яркие растения и цветы.

Равене казалось, что этот город, глядящий на нее стрельчатыми окнами и поднимающийся в небо остроконечными башнями, создан из золота и драгоценных камней. Асаара завораживала, ослепляла, восхищала и вызывала внутренний трепет. Но в то же время ее великолепие не радовало Равену, лишь рождало в груди мучительную боль.

Провести долгие дни пути рядом с человеком, который убил ее отца и мать, оказалось для Равены пыткой. Обагренные их кровью руки Амира никогда не сотрутся из ее памяти. Однако сейчас, когда Равена впервые увидела его после той ужасной ночи, больнее всего ей было осознать, что ее сердце все еще помнит привязанность, которую она когда-то испытывала к своему названому брату. Страшась этой боли, Равена старалась даже не смотреть на Амира: отворачивала лицо, отводила взгляд. Но она знала, что не сможет избегать этого долго.