Комната в гостинице, где ее поселили, находилась на втором этаже. Здесь почти совсем не было мебели: низенький столик из кедра, подвесная этажерка, два сундука с коваными металлическими накладками и большая ширма. Полы были устланы коврами, возле столика лежали большие подушки для отдыха, а в вазах манили сочным великолепием фрукты: персики, хурма и виноград.

Стоило Равене остановить на них взгляд, как она уже не в силах была его отвести. Почему сейчас, когда она осознала, что никому больше не может верить, и никого у нее в этой жизни не осталось, кроме самой себя, ее мысли заняты желанием попробовать эти сладкие фрукты? Каким образом внутри нее все еще могут зарождаться такие простые и земные желания?

Борясь с собой, Равена закрыла глаза, но почти тот же час ее слух потревожили непрошенные звуки.

Он вошел, не стучась. Открыв глаза, Равена увидела, что Амир до сих пор не переоделся: черная накидка, дорожная одежда. Уже привычно избегая смотреть ему в лицо, Равена остановила взгляд на золотом обруче, который обхватывал голову Амира. Этот обруч указывал на то, что носящий его не только наделен властью, но и умышленно подчеркивает свое положение, как будто говорит: «Знайте, кто перед вами».

О традициях Четырех Кланов Равена знала только от отца и из книг, но этого было достаточно, чтобы предположить: Амир либо уже стал главой Клана Драконов, либо открыто претендует на это место.

- До меня дошли слухи, что угасание Клана Воронов обернулось вспять, - приближаясь к ней, произнес Амир; он молчал на протяжении всего пути в Асаару, но, видимо, пришло время для разговора. – К ним вернулась их сила, которая до этого стремительно иссякала.

Он подошел к Равене, грубо схватил ее рукой за подбородок и запрокинул голову вверх.

- Ты должна была принадлежать мне, - произнес он сквозь зубы, и в глазах его цвета изумрудов бушевал смерч. – Только мне. Но ты отдала себя ему – главе этих проклятых воронов. Ты ведь понимаешь, что после этого я не могу оставить его в живых?

Равена проглотила страх и заставила себя посмотреть в лицо того, кто разрушил ее жизнь. Чувствуя, как внутри все сжимается от боли, она тем не менее сказала холодно и равнодушно:

- Можешь убить его. Он использовал меня так же, как и тот лис, который отдал меня тебе.

Глаза Амира на миг удивленно расширились. Он хмыкнул, уголки его губ тронула улыбка.

- А ты изменилась. Давно не видел у тебя такой взгляд. Вот это моя Равена.

Она нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.

- Не помнишь? – спросил Амир, заметив ее удивление. – Когда я впервые увидел тебя, малышка Равена, ты смотрела на меня таким же взглядом. Как будто ты ненавидела само мое существование. Это дьявольски задевало меня.

Равена вспомнила. Она действительно не была рада появлению в доме чужого мальчика. Когда Натаниэль исчез из ее жизни, она перестала смеяться, каждый новый день не радовал ее. А внимание любимых родителей к постороннему ребенку – внимание, которое должно было принадлежать всецело ей, - делало ее еще более несчастной. В те времена она действительно ненавидела Амира, потому что считала, что он отнимает у нее отца и матушку. Но позже она стала считать его братом и полюбила.

- Я тогда была ребенком, - ответила Равена. – Но если тебе нравится, когда я смотрю на тебя с ненавистью, ты должен быть счастлив, потому что я больше никогда не смогу смотреть на тебя иначе.

Амир усмехнулся. Равена смотрела на него и думала о том, что усмешка всегда придавала ее названому брату дерзкое выражение лица, но сейчас она как будто пробудила в его чертах скрытую ранее жестокость. Возможно, такое впечатление теперь возникало из-за шрама на его щеке, который она оставила Амиру своей собственной рукой.

- Я больше не позволю тебе ускользнуть из моих рук, малышка Равена, - произнес он. – Ты моя, запомни. Даже если ты будешь смотреть на меня с ненавистью – ты будешь смотреть только на меня.

Его пальцы снова жестко приподняли ее голову повыше.

- С того дня, как я увидел твои глаза, ярко-синие, как сапфиры, глаза, которые твой отец прятал от меня долгие годы, я поклялся себе, что ты будешь принадлежать мне.

Равена сжала губы. Конечно, она знала, зачем нужна Амиру. Единственная женщина Сапфир, наследница Клана Сапфиров... И из-за этого умерли ее отец и матушка. Эти синие глаза – не дар. Они проклятие.

- Не называй меня так, - возмущенно прошипела она.

Его обращение к ней невольно напоминало ей детство: как они играли вдвоем, как над чем-то вместе смеялись, как она покрывала все шалости любимого старшего брата, утаивала их от матушки, но всегда по глазам матушки видела, что та обо всем знает, но прощает обоим – Амиру проказы, а Равене обман.

- Ты просишь меня не называть тебя малышкой Равеной? – уточнил Амир и приблизил к ней лицо, после чего низким шепотом произнес: – Я буду называть тебя так. Потому что хочу.

Губы Равены задрожали.

- Как ты мог? – шепотом спросила она, глядя на него с негодованием. – Как ты мог убить их?

Амир нахмурился. Его взгляд стал тяжелым и мрачным.

- Никто не смеет обманывать меня. Никто не смеет отнимать то, что должно принадлежать мне. Плата за это – смерть. Драконы не прощают. И тебе лучше принять это.

Ее трясло от этих слов. От его взгляда. Перед ней был уже не тот мальчик, которого она знала. Тот Амир... возможно, никогда не существовал. Достаточно было всплыть наружу правде о том, что она Сапфир, и Амир показал свое настоящее лицо. Она ведь видела... Она с самого начала замечала за ним и необузданный нрав, и дерзкие повадки. Еще в детстве. Просто закрывала на них глаза.

Отпустив ее подбородок, Амир схватил руку Равены и приподнял вверх. Остановил взгляд на обручальном кольце на ее пальце. В глазах его промелькнула злость.

- Когда мы прибудем в резиденцию Клана Драконов, я прикажу лучшим магам снять с твоей руки этот перстень. Надеюсь, драконья магия справится. – Амир сжал кисть Равены с такой силой, что она невольно ахнула от боли. – Будет жаль, если все же придется отрезать тебе этот палец. Но лучше я изуродую твои красивые руки, чем позволю тебе и дальше быть связанной с вороном. Моя малышка Равена.

Дыхание камнем стало в горле Равены. Ей казалось, что она вот-вот умрет от удушья, рожденного страхом, как в двери комнаты постучали.

- Можно! - не поворачиваясь, по-прежнему не отводя глаз от Равены, громко дал позволение войти Амир.

Двери открылись, и Равена увидела служанок. Они внесли какую-то одежду, а, когда разложили ее на сундуках, Равена увидела платье из золотой парчи.

- Мы направляемся в земли Клана Драконов, - сказал Амир. – Ты не можешь предстать перед моим кланом в одежде лисов. Переоденься.

Когда Амир, отпустив ее руку, вышел из комнаты, Равена какое-то время не отводила взгляда от двери, за которой он скрылся.