Он перегнулся через стол, любовно глядя на молодогочеловека, рисковавшего жизнью, наверное, столько же раз, сколько и он сам.

— Навожу справки о старых друзьях. Хотел посмотреть, нестал ли ты жирным и ленивым. Это твой «хэвилэнд» там стоит?

— Мой. Купил в прошлом году вместо ботинок детишкам.

Ник широко ухмыльнулся, и Пэту сразу вспомнились всефранцузские девушки, которые сохли по нему. Помимо привлекательной внешности,Ник обладал даром умело обращаться с женщинами и вовсю его использовал вЕвропе. Он даже сумел внушить им всем, что ему уже двадцать пять или двадцатьшесть лет. Как ни странно, они ему верили.

Уна видела Ника всего один раз, после войны, в Нью-Йорке, инашла его очень обаятельным. Она сказала Пэту, что Ник потрясающе красив, ивспыхнула при этом, как девушка. Он, безусловно, затмевал красотой Пэта, однакоУна понимала, что у Пэта есть нечто более ценное, чем голливудскаякрасота, — надежность. Пэт тоже имел привлекательную внешность; егосветло-каштановые волосы, теплые карие глаза и типичная ирландская белозубаяулыбка когда-то совершенно покорили сердце Уны. Однако при взгляде на Никасердце любой девушки таяло.

— А где Уна? Может, она наконец поняла, что к чему, ибросила тебя? Думаю, сделала это сразу после того, как ты притащил ее сюда.

Ник уселся на стул напротив стола и закурил сигарету.

Пэт рассмеялся и покачал головой в ответ:

— Честно говоря, я тоже боялся, что это может случитьсяНо этого не произошло, и не спрашивай меня почему. Когда мы только сюдаприехали, нам пришлось жить в лачуге, в какую мой дед и коров бы не поместил. Уменя не было возможности даже газету ей купить, если бы она попросила. Ксчастью, Уна не попросила. Она потрясающая женщина. Ник.

Во время войны Пэт много раз это повторял. Увидев Уну, Никне мог с ним не согласиться. Его родители умерли, и он был совсем один насвете. После окончания войны скитался по стране, устраивался на временныеработы в маленьких аэропортах. В восемнадцать лет у него не было ни дома, ниродного человека, ни места на земле, где бы его кто-нибудь ждал.

Пэт всегда сочувствовал Нику, в особенности когда другиевокруг принимались вспоминать о своих семьях. Родители Ника умерли, когда емуисполнилось четырнадцать лет. Ни братьев, ни сестер у него не было. Послесмерти родителей его поместили в детский дом. Оттуда а" ушел в армию. Войнаизменила всю его жизнь. Но теперь война кончилась, и он снова остался один наземле.

— А как детишки?

Во время той единственной встречи Ник был очень ласков сдочерьми Пэта. Он вообще любил детей, а за годы пребывания в детском приютенасмотрелся на них вдоволь. Именно он всегда брал на себя заботу о младших,читал им сказки, рассказывал страшные истории, а по ночам, если они просыпалисьс плачем, тоскуя по маме, прижимал их к себе и убаюкивал.

— Дети в порядке. — Пэт на секунду запнулся. —В прошлом месяце у нас родился еще один.., еще одна девочка. Большая на этотраз. Я даже сначала думал, что будет мальчик, но…

Он изо всех сил старался скрыть разочарование, но Ник всеравно это почувствовал. И понял.

— Похоже, тебе в конце концов придется обучить своихдевчонок летать. Что скажешь, великий Ас?

Пэт с преувеличенным негодованием возвел глаза к небу.

Успехи женщин-летчиц, даже самых выдающихся, никогда непроизводили на него впечатления.

— Вряд ли, сынок. Ну а ты как? На чем сейчас летаешь?

— На ящиках из-под яиц. Старый военный хлам. Беру все,что попадается под руку. Сейчас полно машин, оставшихся с войны. И полно ребят,готовых их водить. Последнее время я болтался по аэропортам в поисках работы. Ас тобой тут еще кто-нибудь работает? — Он спросил это, явно надеясьуслышать отрицательный ответ.

Пэт покачал головой, внимательно вглядываясь в Ника.

Что это? Тот самый знак, которого он так долго ждал, простосовпадение или короткий визит вежливости? Ник очень молод. Во время войны онтворил чудеса, и ему это нравилось.

Он любил рисковать. Часто он лишь чудом возвращался наземлю, не жалея ни самолет, ни самого себя. Нику Гэлвину нечего терять и не длякого беречь себя. Но для Пэта эти самолеты — все, что у него есть. Он не можетпозволить себе потерять их, как бы ни любил этого парня, как бы ни хотел емупомочь.

— А ты все так же любишь рисковать?

Однажды Пэт едва не убил Ника за то, что тот подошел слишкомблизко к земле в облаках во время шторма. Он тогда наблюдал за Ником, и ему хотелосьвытрясти из того всю душу, так чтобы зубы застучали. Но потом он почувствовалоблегчение оттого, что Ник остался жив, и лишь наорал на него.

Страсть парня к риску порой казалась нечеловеческой, и в тоже время именно она сделала его прославленным пилотом во время войны. Но можноли вести себя так в мирное время? И кто может позволить себе такую роскошь?Самолет — слишком дорогая игрушка.

— Я рискую только тогда, когда в этом естьнеобходимость, Ас.

Ник любил Пэта и восхищался им, как никем другим.

— А когда нет такой необходимости? Ты все еще любишьиграть с огнем, Кинжал?

Взгляды мужчин встретились. Ник понял, о чем его спрашивают.Он не хотел лгать. Да, ему все еще нравилось рисковать, он обожал опасность,любил игру со смертью. Но Пэта он уважал и знал, что никогда не сделает ничеготакого, что могло бы повредить другу. В конце концов даже он повзрослел инаучился лучше понимать других. Да, ему по-прежнему нравятся опасные игры, ноне до такой степени, чтобы поставить под угрозу будущее Пэта. И он стал намногоосторожнее, особенно теперь, когда приходилось водить чужие самолеты. Никприехал сюда из самого Нью-Йорка, потратив на дорогу все свои деньги допоследнего доллара, только для того, чтобы попытать счастья с Пэтом,посмотреть, не сможет ли он ему пригодиться.

— Я умею правильно себя вести, если этонеобходимо, — произнес он, не отводя голубых, как льдинки, глаз от теплыхкарих глаз Пэта. В Нике все еще оставалось много подкупающе мальчишеского, и вто же время теперь в нем больше чувствовался мужчина. И потом, когда-то онибыли как братья.

Ни один из них не мог забыть то время. Прошлое их связывало,и эта связь никогда не прервется, оба это знали.

— Ну так вот, если не будешь вести себя как надо, явыброшу тебя из «Дженни» на высоте десять тысяч футов и глазом не моргну.Никому не позволю разрушить то, что я здесь создаю собственными руками. —Пэт вздохнул. — Но приходится признать: работы стало многовато для одногочеловека. А в будущем станет еще больше, если эти контракты на почтовыеперевозки будут прибывать в том же количестве. Я теперь летаю почти безперерыва и все равно не могу все успеть. Мне бы очень пригодился помощник дляэтих перелетов. Но учти: они долгие и нелегкие, часто в плохую погоду, особеннозимой. И никого это не волнует, никто не хочет слышать о том, какой это тяжелыйтруд. Почта должна быть доставлена вовремя, вот и весь сказ. А есть еще идругие грузы, и пассажиры, и неожиданные заказы… Есть еще и любители острыхощущений, которым хочется просто подняться в воздух и посмотреть вниз с высоты.Кроме того, время от времени приходится давать уроки пилотажа.