Произошло это тёплым майским вечером, когда Санька с матерью смотрели по телевизору какую-то передачу о международном терроризме. Точнее, они её почти не смотрели, терпеливо дожидаясь окончания, после которого должна была начаться большая музыкальная программа. Санька, сидя за столом, лениво перелистывала учебник по математике, делая последние приготовления к завтрашней самостоятельной работе, мать на диване что-то не то вязала, не то вновь распускала неудачно связанное.

И в это время в экране телевизора промелькнул такой узнаваемый сюжет, связанный с гибелью башен-близнецов в Нью-Йорке и мать, встрепенувшись и внимательно уставившись на экран, произнесла вдруг загадочную и совершенно непонятную для Саньки фразу:

— А ведь он это тогда предсказал…

Проговорив короткую сию фразу, мать вновь замолчала, углубившись в вязание (или распускание), а Санька, потеряв всяческий интерес и к телевизору, и к математике, удивлённо уставилась на мать. Она явно ждала продолжения, но, кажется, ждала совершенно напрасно…

— Кто предсказал, ма? — поинтересовалась Санька, когда стало ясно, что никакого продолжения не предвидится. Потом её вдруг осенило. — Ты это о папе, да?

Мать молча кивнула, давая этим понять, что разговор окончен.

Впрочем, у самой Саньки на этот счёт было мнение прямо противоположное. Решительно отбросив учебник, и ещё более решительно щёлкнув пультом на отключение, Санька тут же перебралась к матери на диван.

— Расскажи подробнее! — коротко потребовала она.

— Что рассказать? — не поняла или сделала вид, что не поняла мать. — И зачем это ты телевизор выключила?

— Чтобы тебя послушать! — Санька уселась поудобнее и прижалась щекой к тёплому материнскому плечу. — Так что давай, колись!

Вздохнув, мать отложила в сторону вязание и, обняв Саньку рукой за плечи, привлекла её к себе. И так они сидели молча и совершенно неподвижно некоторое и довольно-таки продолжительное время.

— А ведь ты что-то такое знаешь? — проговорила Санька, когда это «некоторое время» стало грозить затянуться до бесконечности. — Что-то о папе… такое что-то, чего никто больше не знает. То, что ты никому не рассказывала, даже в милиции…

— А они так сразу и поверили бы? — со странной какой-то интонацией проговорила мать. Отстранив Саньку, она встала с дивана, медленно прошлась по комнате. — Не хватало ещё, чтобы меня за сумасшедшую приняли!

Она запнулась, взглянула прямо в глаза Саньке. Санька тоже во все глаза смотрела на мать.

— Впрочем, ты уже достаточно взрослая… — как бы раздумывая, продолжала между тем мать. — Хотя бы для того, чтобы…

— Для того, чтобы не принять тебя за сумасшедшую? — закончила за неё Санька. — Обещаю и клянусь!

И мать, немного поколебавшись, принялась вдруг рассказывать Саньке удивительную историю, напрямую связанную с последним месяцем пребывания отца в их деревне. Правда, жили они тогда ещё не здесь, а всё в той же старенькой избёнке, которую их небольшая семья продолжала снимать у старушки-хозяйки.

А началась эта история со странной находки в лесу. В июле дело, кажется, было…

В общем, пошли тогда деревенские детишки в лес по грибы да по ягоды и неожиданно наткнулись на самой, считай, лесной опушке на непонятную какую-то конструкцию.

Описание этой самой конструкции мать смогла дать Саньке самое поверхностное, хоть наблюдала её куда дольше, нежели остальные жители деревни. По словам мамы, непонятный этот агрегат больше всего напоминал кабину то ли трактора, то ли комбайна, только почему-то матово-чёрного цвета и всю в идеально-круглых каких-то отверстиях.

Детишки (и это естественно) сильно заинтересовались находкой и обступили её со всех возможных сторон, действительно приняв непонятную конструкцию за потерянную (или выброшенную) кабинку какого-то сельскохозяйственного транспортного средства. Так, некоторое время, они и стояли подле своей находки, удивлённо разинув рты, потом (и это тоже естественно) ребятишкам ужас как захотелось попасть внутрь странной этой кабинки.

В кабине имелась дверка, единственная, кстати, и тоже вся в дырках. И даже ручка на этой дверке присутствовала… но когда один из мальчуганов попробовал ручку эту чуть повернуть, его так шибануло чем-то (током, скорее всего), что отлетел бедолага от той дверки метров на пять, не меньше. И, разумеется, тотчас же потерял сознание.

Хорошо ещё, что остальные ребятишки не растерялись. Оставив девчонок возле пострадавшего, пацанята изо всех сил рванули в деревню. И, конечно же, не куда-нибудь, а прямо в фельдшерский пункт. Санька уже посещала садик, так что мама была на работе, а ещё там был папа, зашедший за мамой, чтобы вместе идти на обед. В общем, в лес побежали все вместе: папа, мама и вразнобой галдящие ребятишки. А пожилая медсестра, по указанию мамы, тут же принялась звонить в райбольницу и вызывать «скорую»…

В лесу быстро сориентировались и нашли место происшествия. Потом мама оказала потерпевшему первую помощь, а папа на руках доставил его в деревню, где их уже ожидал автомобиль «скорой помощи». А когда машина с мальчуганом уехала, папа вдруг предложил маме вернуться в лес и более внимательно осмотреть непонятный этот аппарат.

— Зачем тебе это? — удивилась мама.

— Не знаю! — пожал плечами папа. — Просто любопытно…

Когда папа с мамой вернулись, возле аппарата толпился народ (ребятишки успели уже проинформировать кое-кого из своих родителей и просто соседей). Даже председатель колхоза и тот подъехал на «уазике» (который, правда, пришлось оставить чуть в стороне). Стояли, разглядывали, бросали реплики, высказывали самые разнообразные догадки и предположения о происхождении странной находки. Кое-кто даже осмелился предположить, что перед ними не успевшая сгореть часть спускаемого космического аппарата.

— Потому-то она такая чёрная и в дырках! — доказывали они свою правоту. — Глянь, стёкла и те вон как закоптились…

— Если так — надо в центр звонить? — заволновался народ. — Может, премию какую получим…

— Шиш с маслом вы получите, а не премию! — подвёл итог дискуссии председатель. — Космический аппарат… выдумали тоже! Кабина эта от трактора какого-то иностранного. Может, японского…

— А дырки зачем? — пытались спорить с председателем сторонники космической версии. — Стёкла почему такие тёмные?

Но у председателя имелись свои, и куда более весомые аргументы.

— Стёкла тёмные — защита от солнца, дырки — от возможного перегрева организма! — сразу же парировал он доводы своих оппонентов. — Для тропиков трактор был предназначен, а не для нашей суровой местности! Потому-то хозяин кабинку и поменял, а эту выбросил за полной ненадобностью…

На том спор и закончился, а председатель, узрев среди присутствующих Санькиного отца, сразу же его к себе подозвал.

— Забирай аппарат, Петрович! — сказал он. — Покопаешься, покумекаешь… глядишь, и сообразишь, как эту заморскую диковинку к нашему климату приспособить. Или хотя бы на детали разберёшь — и то хлеб!