Отец, разумеется, отказываться не стал, и уже к вечеру того же дня непонятную конструкцию доставили ему по месту жительства. А точнее, в старый сарай возле избы, в котором отец ещё задолго до этого устроил что-то вроде мастерской на дому.

Он не только очистил просторный этот сарай от накопившегося в нём за долгие десятилетия хлама, не только провёл туда электричество, но и установил в сарае верстак, наковальню и несколько обрабатывающих станков. Ещё в сарае имелись стол, табурет, шкаф для инструментов и даже старый диван для отдыха.

Обо всём этом Санька знала и ранее, как и о том, что, приходя с работы, отец ещё несколько часов продолжал возиться в своей сарайной мастерской, выполняя многочисленные заказы односельчан. Платы с них он, разумеется, не брал по-прежнему (что людей немало смущало), но папины клиенты всё же нашли выход из щекотливой сей ситуации. Деньги, тайком от папы, они вручали Санькиной маме, и та не отказывалась, тем более, что при их небогатом семейном бюджете финансовая прибавка эта была никак не лишней.

Всё это Санька знала и раньше, а вот об агрегате этом непонятном услышала впервые. Но, если верить словам матери (а не верить им у Саньки не было никаких совершенно оснований), именно с появления этого аппарата и начались у них в семье первые неурядицы. Проблемы, то есть…

Началось с того, что отец стал разговаривать во сне. Причём, нёс какую-то несвязную белиберду, чепуху какую-то нёс, такую, что мать, пробудившись от этих бессвязных его возгласов, могла разобрать лишь отдельные понятные слова. Да и то не всегда.

Бывало, что отец бредил по-иностранному, причём странно мешая в бессвязной своей речи английские, французские и даже латинские слова и выражения. А потом и вовсе переходил на что-то восточное: то ли китайский, то ли японский язык. Впрочем, проснувшись, папа ничего из своих ночных разговоров, естественно, даже не помнил, и очень удивлялся, когда мама ему о них сообщала.

— А может, я и вправду иностранный шпион? — то ли в шутку, то ли всерьёз высказывал он предположение. — Я ведь своего прошлого совершенно не помню, так что всё может быть…

— Конечно, шпион! — смеялась мама. — И я сёгодня же сообщу о тебе, куда следует!

Внешне-то она смеялась, а вот в душе…

Нет, шпионскую версию мама отвергла сразу… но ведь и в самом деле должно же было быть у её мужа хоть какое прошлое! А что, если эти сны знаменуют, не что иное, как постепенное восстановление памяти?

Мама и сама не знала: радоваться ей этому восстановлению или, наоборот, всячески его опасаться. Она любила папу, и папа её тоже очень любил (а маленькую Саньку он любил, кажется, ещё больше)… а что будет, когда папа, наконец-таки, всё-всё вспомнит?

И где гарантия, что в той, прошлой своей жизни отец Саньки не был женат? И что у него там не осталось детей, которых он тоже очень любил когда-то?

А отец Саньки и действительно стал что-то припоминать из своего прошлого, хоть маме об этом ничего не рассказывал. И она его об этом никогда не расспрашивала.

Она просто замечала…

Замечала, как изменился муж с тех пор, как в сарае у них появился загадочный этот агрегат. И если раньше он часами пропадал в сарае, ремонтируя и заново собирая всё, что приносили ему сельчане, то сейчас все мысли и помыслы отца Саньки были связаны лишь с найденной «кабиной».

Дальше — больше! Он даже с работы стал приходить пораньше, чтобы побольше времени проводить в своей импровизированной мастерской. И если раньше отец, несмотря на всю свою занятость, всё же уделял достаточно внимания маленькой дочурке, читая ей по вечерам сказки или участвуя в детских играх, то сейчас он Саньки почти не видел. Временами даже ночевал в сарае, благо, лето на дворе стояло, и ночи были довольно-таки тёплые, особенно для начала августа…

И то ли что-то не ладилось у отца с этим аппаратом, то ли другое что его очень сильно тяготило, только в эти душные августовские дни отец Саньки стал очень нервным и раздражался по каждому, буквально, пустяку. Правда, почти сразу же жалел об очередной своей вспышке и очень переживал по этому поводу.

И мама тоже очень переживала, хоть и всячески старалась этого не показывать.

А однажды случилось вот что…

Мама зашла в сарай в то время, когда отца там не было, он уехал в райцентр за какими-то срочно необходимыми ему радиодеталями. Просто так зашла, без всякого умысла…

И увидела посреди сарая полностью собранный аппарат.

Тут следует отметить, что (по словам мамы) отец постепенно разобрал странную эту штуковину, считай, что до отдельных деталей, а потом терпеливо вновь их скручивал и соединял в некие цельные блоки. А ещё потом вновь разъединял и раскручивал эти блоки, снова и снова пытаясь разобраться в правильности и последовательности их соединения.

И вот ещё что важно!

Накануне, когда мама приносила отцу ужин в сарай (у него даже на ужин времени не оставалось), отдельные части аппарата были разложены (точнее, разбросаны) в самых разных местах, и всё показывало на то, что работы с непонятным этим механизмом ещё, как говорится, непочатый край…

А всего сутки спустя аппарат был уже полностью собран и в таком вот собранном виде возвышался теперь на самой середине помещения.

Исключительно из любопытства мама подошла к нему поближе. Памятуя о том, что произошло с мальчуганом, дотронувшимся неосторожно до странной этой конструкции, повторять его ошибку не стала. Просто стояла молча и молча же смотрела…

И в это время аппарат заработал. Сам по себе, без всякого маминого вмешательства.

Он вдруг вздрогнул (и мама, соответственно, тоже вздрогнула от неожиданности), после этого мелко-мелко завибрировал и, наконец,… изменил цвет. Вот только что был матово-чёрный, а теперь стал ослепительно-белым.

А через мгновение и вовсе исчез.

Мама даже глазам своим не поверила. Некоторое время она лишь молча и несколько оторопело вглядывалась в пустое место, где ещё мгновение назад возвышалась непонятная эта конструкция. Потом всё же решилась и сделала шаг вперёд, вытянув перед собой руку, как бы желая убедиться, что аппарат и в самом деле исчез, а не просто превратился в невидимку.

И в это время что-то сверкнуло, вспышка какая-то зеленоватая, и маму с силой отбросило назад, да так, что она, не удержавшись на ногах, грохнулась на пол. А когда вновь вскочила — аппарат уже находился на прежнем своём месте, чёрный и безмолвный, как и раньше…

Вся дрожа от только что пережитого, мама выскочила из сарая и буквально врезалась в отца, уже подходившему к нему. И, что самое удивительное, отец, раньше такой заботливый и внимательный, даже не поинтересовался у мамы, что с ней такое произошло, хоть видик у неё был (по собственным маминым словам) ещё тот. Наоборот, почти оттолкнув маму, стоящую у него на пути, отец опрометью бросился в сарай. Впрочем, то, что он там увидел, его, кажется, успокоило.

Выйдя вновь из сарая, отец подошёл к маме, обнял её за плечи и крепко прижал к себе.