– Придвигайся, детка.

Она удивленно взглянула на него.

– Двигайся. Нечего там жаться.

Она рассмеялась:

– Я всегда любила забиваться в угол.

– Ну, ладно, подвинься все-таки.

Она пересела чуть ближе к нему.

– Черт! Это ты называешь подвинуться?

– Не хочу мешать вам вести машину.

– Да этот автобус можно вести одним пальцем. Не дури,малютка. Нечего разыгрывать из себя младенца, ну…

Его правая рука обняла ее за шею, он пытался притянутьдевушку к себе. Бросив быстрый взгляд на дорогу, он перехватил руль левой рукойи крепче обнял Стефанию. Она увидела его глаза, почувствовала прикосновение егогуб. Запах виски ударил ей в нос. Она вырвалась, встревоженная не столько этимнеожиданным объятием, сколько тем, как он поведет машину. Ее рука в перчаткесхватилась за баранку.

– Что вы делаете? – сердито воскликнула она.

Он засмеялся и снова взялся за руль.

– Вы что, собираетесь угробить нас обоих? – спросилаСтефания.

– Когда я хочу чего-нибудь, то хочу по-настоящему.

Она отодвинулась в дальний угол сиденья. Ее била нервнаядрожь.

– Тогда остановите машину, я выйду.

– Э, нет, сестренка! Этот полет беспосадочный!

Она была испугана, но старалась этого не показать. Спокойнооткрыв сумку, она достала пудреницу и губную помаду. Сняла перчатку с правойруки, набрала немного помады на кончик мизинца.

Он сказал:

– Разговор еще не окончен.

– Для вас. Для меня – да.

– Думаешь, со мной проходят такие штучки?

– Если вы остановите машину, я сойду.

– Валяй, вот дверца.

Кольцо с ключами болталось рядом. Девушка быстро наклониласьвперед, выключила зажигание и схватила ключи. Она бросила их в сумку изащелкнула замок.

– Ах, чертенок, – сказал мужчина, снова заключив ее вобъятия.

Она оттолкнула его правой рукой. Оставшаяся на пальце помадаоставила длинную красную полосу на крахмальной рубашке.

Он схватил девушку за кисть руки. Машина с выключеннымзажиганием сбавила скорость с восьмидесяти пяти в час до семидесяти, затем дошестидесяти. Мужчина пытался вырвать у Стефании сумку, зажатую в левой руке.Она сопротивлялась, и он оторвал левую руку от руля. Ее губы оказалисьприжатыми к его рубашке.

Стефания пыталась оттолкнуть его коленом и в то же времястаралась через ветровое стекло взглянуть на дорогу.

– Да ведите же машину! – в отчаянии воскликнула она.

Он еще мгновение помедлил, фамильярно притянул ее к себе,затем снова схватился за руль.

Машина шла влево. Автомобили двигались по шоссе двумяпотоками. Прямо впереди две машины занимали первую полосу. Большой грузовик сприцепом двигался навстречу по левой полосе. По средней полосе, отбрасывая надорогу свет фар, тоже шли машины.

Спутник Стефании резко свернул вправо, машинально нажал напедаль и, так как заглохший мотор молчал, попробовал затормозить.

Легкий удар сзади сотряс машину, она начала скользитькуда-то в сторону.

Свет фар приближающейся машины стал нестерпимо ярким. Он билСтефании прямо в глаза. Она вскрикнула, и в этот момент поток света, казалось,обрушился на нее.

И тут же вслед за этим густая, вязкая темнота поглотила все:огни, машину, дорогу. В тишине раздавался только негромкий звон – звук,пришедший на смену грохоту катастрофы.

«Удивительно, – подумала Стефания, – как долго и мелодичнозвенит разбитое стекло. Интересно, что случилось с этим невыносимо яркимсветом?.. Эта темнота на дороге…»

…Темнота поглотила все звуки, надвинулась на Стефанию исловно накрыла ее огромным черным плащом…

Стефания смутно отдавала себе отчет в том, что где-томерцает свет, то приближаясь, то удаляясь. Было еще ощущение боли в груди извук льющейся жидкости.

Опять свет, теперь он бил прямо в глаза. Лучи его словносверлили мозг. Мужской голос произнес:

– Она жива. Реагирует. Давайте попробуем вытащить.

Девушка открыла глаза. Сознание прояснилось, она видела ипонимала все, что происходило вокруг.

Прямо перед ней было рулевое колесо большого автомобиля. Еелевая рука в перчатке и обожженная правая лежали на баранке руля. Машинаперевернулась набок, нависая над краем шоссе. Из радиатора бежала вода, изкартера капало масло. Фары не горели, мотор заглох.

Кто-то вновь направил на нее свет карманного фонаря. Оназаметила, что ветровое стекло разбито, переднее сиденье осыпано осколками.

У машины были люди. Через широкое окно протянулись чьи-торуки. Ее крепко взяли за кисти рук, подтянули кверху. Мужской голос произнес:

– Дайте мне руку. Эта штука может загореться. Быстрее.Двигаться можешь, сестренка?

Она попробовала. Ноги были словно чужие. Она почувствовала,что падает. Кто-то удержал ее. Она смутно чувствовала, что кто-то берет ее наруки, поднимает, несет.

Снова темнота и ощущение движения. Голоса, голоса,произносящие бессвязные слова. Смысл этих слов не доходил до нее.Кроваво-красные огни на дороге. «Живее, здесь авария… Сюда… Кажется, он мертв.Направо… Прошу прощения, мадам, сюда нельзя». Сирены, сирены…

Темнота, забытье…

Она пришла в себя от боли и успела заметить бетонную полосудороги, убегающую назад с огромной скоростью. Затем ее почти оглушилиавтомобильные гудки, вой сирены. Машина «Скорой помощи» мчалась без остановки,расчищая себе дорогу звуками сирены.

Стефания почувствовала чье-то прикосновение. Мужской голоспроизнес:

– Осторожней!

Она услышала шорох резиновых колесиков, ее подняли набольничную тележку. Девушка уловила запах эфира, открыла глаза и увиделадвигающиеся мимо нее белые стены. Затем бьющий в глаза свет, ловкие пальцы,ощупывающие ее тело… Снова боль, мужской голос, шуршание накрахмаленныххалатов, укол… дышать стало трудно, она попробовала сбросить что-то с лица, то,что душило ее. Голос сестры произнес:

– Лежите спокойно. Дышите глубже.

Глубокий, глубокий вдох…

Орти взглянула на белокурые волосы Стефании, рассыпавшиесяпо подушке.