– Пока ничего определенного. На видшестнадцать-восемнадцать лет, скорее всего убита ударом тупого предмета поголове. Одета в дешевую одежду не первой молодости, туфли отсутствуют. Похоже,что при жизни была хороша собой. Подробности после вскрытия.

Я сглотнула слюну и шумно вздохнула.

– Только не вздумай опять грохнуться вобморок, – сердито проговорил Александр Михайлович, – дай чаевыеслужащему, который приволок твою тушку в контору. И собирайся домой.

Мы вышли из здания на улицу. Возле ворот стоялфургон, куда крепкие санитары загружали носилки с большим пластиковым мешком.

«Бедная девушка, – подумала я, –такая молодая. Кому могла помешать? Любовнику? А может, стала свидетельницей какого-топреступления или была проституткой? Все равно, жаль несчастного ребенка, оначуть старше Маши».

С тяжелыми мыслями села за руль и поехаладомой. За ужином рассказала своим о происшествии.

– Страх какой, – передернула плечамивпечатлительная Оля, – спасибо, конечно, за поиски, но, боюсь, не смогубольше надеть кольцо.

Дверь столовой тихонько скрипнула, и вобразовавшуюся щель влез мокрый Банди. Он отряхнулся, разбрасывая вокругкомочки грязи.

– Фу, – закричал Аркашка, – фу,пришел с улицы и прямо сюда. Там что, снег идет?

Мы поглядели в окно. Действительно, падалмокрый, противный снег с дождем. Зима в этом году неприятная: вместо привычногомороза кругом слякоть.

– Значит, близнецы родятся уже вследующем году, – пошутила Зайка, – завтра 31 декабря.

Но она оказалась не совсем права. В девятьчасов вечера последнего дня года мы сели за праздничный стол. Под елкой лежалиподарки. Сначала выпили за старый год, потом принялись разглядывать презенты.Ольга потянулась за пакетом, охнула и ухватилась за живот – начались схватки.

Пока трясущийся от волнения Аркашка выгонялмашину из гаража, Наташка и Маруся закутывали Ольгу в шубу. Я бестолковопыталась помочь.

Сев в машину, мы вовремя вспомнили, что забылидокументы, я побежала в кабинет и по дороге позвонила доктору. Не скажу, чтобыон очень обрадовался перспективе провести праздничный вечер на работе.

Наконец двинулись в путь. Дорога былаужасающей. Мокрый асфальт покрывала ледяная каша, на ветровое стекло все времялетела грязная жижа, и «дворники» еле-еле справлялись с работой. Аркашка гнална большой скорости. При каждом очередном Ольгином стоне он закусывал губу инажимал посильней на педаль газа.

– Кешка, осторожней, как бы в аварию непопасть, – проговорила боязливая Наташка.

Не успела она захлопнуть рот, как прямо переднами возник багажник чужой машины.

– Тормози! – завопила Маня.

Раздался визг, стук, звон разбитого стекла.Автомобиль резко остановился. Аркашка выскочил на улицу и кинулся к капоту, яза ним. Из другой, тоже разбитой машины вышел обозленный водитель.

– Каким надо быть идиотом, чтобы ездитьна большой скорости в такую погоду, – начал возмущаться он.

Аркашка беспомощно махнул рукой:

– Все, дальше не поедем, пробит радиатор.Надо срочно ловить такси.

– Где же найти такси 31 декабря в 10.30вечера? – спросила подошедшая Наташка. – Надо что-то делать, а тоопоздаем.

– Ну вы даете, – проговорилнезнакомый водитель, – разбили мне багажник и делаете вид, что ничего неслучилось, на вечеринку торопитесь…

Аркашка повернулся.

– Тысяча извинений, я, безусловно,виноват. Вот визитная карточка, надеюсь, машина застрахована. Но сейчас,извините меня, жена собралась рожать, и, если не найдем такси, дети появятся насвет прямо здесь.

Водитель растерянно переводил взгляд с меня наНаташку, потом сел в свою машину, завел мотор и уехал. Мы остались одни, шелснег, на улице не было ни души.

– Сейчас позвоню, – сказалаНаташка, – вызову «Скорую помощь» или милицию.

В этот момент послышалось урчание мотора. Мызамахали руками. Машина остановилась, и в окошко высунулся водитель разбитогоавтомобиля.

– Садитесь, отвезу в клинику. У менятолько багажник разбит, а мотор в полном порядке.

Аркашка кинулся за Ольгой, мы с Наташкой иМаней забились на заднее сиденье. Зайка, бледная до синевы, судорожно вздыхалаи охала, когда «жигуль» наконец двинулся с места. Нервная обстановкаподействовала на водителя, и он погнал быстрей, чем Аркашка.

Минут через десять Ольга уже сидела в приемномотделении. В просторном холле, кроме нас, никого не было.

– Кто это собрался рожать прямо под Новыйгод? – пошутила медсестра, увозящая будущую маму.

Кешка рванулся за ними, но был остановленжелезной рукой санитарки. Испуганное личико Зайки мелькнуло в проеме двери.

Наташка нервно закурила, Маня расстегнулакуртку и плюхнулась в кресло.

– Может, сходить за кофе? –предложила я.

– Ну, как ты можешь думать о еде в такоймомент! – взвыл будущий отец и забегал по холлу.

Кто-то тронул меня за плечо. Рядом стоял нашспаситель.

– Позвольте представиться. Меня зовутВладимир Резниченко.

Кешка перестал бегать и сказал:

– Огромное спасибо, господин Резниченко,и простите нас.

– Ну что вы, что вы. Прекрасно понимаю,такой напряженный момент, волнение…

Дверь, ведущая в глубь клиники, распахнулась,и весело улыбающаяся девушка радостно проговорила:

– Поздравляю! У вас мальчик, вес 2.100,рост 46 см.

Аркашка онемел:

– Как мальчик, а где девочка?

– Пока только мальчик, но надеемся, чтосестричка не задержится.

Я посмотрела на часы – без десяти полночь.Так, близнецы родятся в разных годах, надо же такому случиться.

– Мелкий такой, – разочарованнопротянула Маня, – 2.100, как головка сыра «Рокфор».

– Близнецы, как правило, бываютменьше, – сказал Владимир, – но зато потом быстро набирают вес ихорошо развиваются.

– Вы врач? – спросила Наташка.

– Стоматолог, – засмеялсяРезниченко, – с другого, так сказать, конца, но кое-что из курсаакушерства осталось в памяти. Рад знакомству, должен ехать. – И онпротянул визитную карточку.