— Кафель? — заинтересовался старший сержант. — Кафель другой?

Он подошел к стене. Поковырял ногтем шов. Пожал плечами.Спросил у другого милиционера:

— Ты же вроде на стройке работал? Можно за один день кафельна стене сменить?

Мент поколебался:

— Теоретически оно все можно. Хороший клей, быстросохнущаязатирочка… А практически — нет.

— Пройдемте в ванную, — решил Давыдов.

В ванной комнате сушилось белье. Женское. Натальязасуетилась, срывая с веревочек трусики и лифчики.

— Ваша ванная комната? — спросил Давыдов. — Кафель ваш?

Дался ему этот кафель… Но я понимал, к чему он клонит.Сменить два метра кафеля — дело одно. А вот в ванной комнате ремонт сделать…

— Вроде мой, — печально сказал я. — Тот, который и был, я неменял.

— Приметы какие-нибудь? Скол на ванне, плитка треснувшая?

Я честно пытался вспомнить. Мне очень хотелось найти в этойквартире хоть что-нибудь свое.

— На смесителе царапины были, я его в некондиции брал, —признался я. — Но тут другой смеситель, старый.

— Какой еще старый? — возмутилась Наталья. — Я смеситель неменяла, какой стоял, такой и стоит!

У старшего сержанта пискнула рация. Он буркнул что-то вмикрофон. Задумчиво потрогал смеситель. Произнес:

— Значит, так. У кого есть документы на квартиру?

— У меня! — откликнулась Наталья. — Сейчас…

Она убежала в комнату.

— У меня тоже были, — безнадежно сказал я. — В письменномстоле. Только его нет в комнате, я заглядывал. Стола, в смысле, нет.

— Такие документы надо хранить в банковской ячейке, —серьезно сказал старший сержант.

И тут я не выдержал, взорвался:

— Ты что несешь, страж закона? Какая ячейка! Ну кто я тебе —новый русский, ячейку в банке снимать? Ты сам-то где документы хранишь?

Он даже не обиделся — и это вновь меня испугало.

— Под матрасом… Остыньте, Кирилл Данилович, наговорителишнего — придется вас задержать.

Вернулась Наталья. С документами на квартиру — бланки оквартплате, квитанции за электричество, свидетельство о покупке квартиры…

Я молчал. Старший сержант просмотрел документы, вернул их исказал:

— Что ж, господа и дамы, не вижу возможности вам помочь.Вам, Кирилл Данилович, следует обратиться в суд. Если квартира действительноваша…

— То есть как это действительно? — воскликнул я.

Давыдов поморщился и продолжил:

— …то копии документов хранятся у нотариуса, в органахрегистрации актов купли-продажи жилья, в дэзе, наконец. Подменить все этидокументы… — он замялся, — ну, наверное, возможно, но настолько сложно и дорого,что овчинка выделки не стоит. Не будет никто из-за однокомнатной в панельномдоме на окраине такие дела воротить!

Наталья хмыкнула — так торжествующе, что стало ясно: онауверена в наличии документов. И в дэзе, и у нотариуса…

— Вам же, гражданка Иванова, если вы здесь проживаете, я быпосоветовал завести хоть какие-то отношения с соседями. Кто может подтвердить,что вы тут живете? Подруги, родственники?

— Родственники в Пскове живут, ко мне не приезжали, —отпарировала Наталья. — С подругами я в парке гуляю и в кино хожу, а не пью вквартире, как мужики. А с соседями такими, стыд пропившими… — она гневнопосмотрела на соседей, — знаться не собираюсь.

— Тихо-тихо. — Движением руки Давыдов притормозил шагнувшегок Наталье Петра Алексеевича. — Ситуация сложная, но правда всегдавосторжествует. Давайте покинем квартиру гражданки…

Я понял, что проиграл. И сказать мне было нечего.

Хотя…

— Кешью я тебе не оставлю, сука! — подхватывая вертящегося уног Натальи скай-терьера, сказал я. — А-а!

Кешью цапнул меня за палец, вывернулся, упал на пол ипринялся лаять. На меня.

— Ты мне только покалечь собаку, сволочь! — взвизгнулаНаталья. — Кешью, маленький…

— Пусть документы на собаку представит! — крикнул я. — Этомой пес!

Кешью сидел на руках у Натальи и возмущенно облаивал меня.Палец болел, но все-таки скай прихватил его не до крови.

— Идемте, Кирилл. — Давыдов похлопал меня по плечу. —Идемте. Собака, похоже, с вами не согласна.

— Сейчас покажу документы! — вопила вслед Наталья. — Вотсволочь! Вот для чего ты все задумал, да? Собаку отнять?

Едва мы вышли в подъезд — Давыдов то ли подталкивал меня, толи выпихивал, — дверь за нами с грохотом захлопнулась. Щелкнули замки. Потомбрякнула задвижка.

— Дела… — с чувством сказал старший сержант.

Я посмотрел на соседей. Галина, я наконец-то вспомнил ееотчество — Романовна, смотрела на меня с неподдельным восторгом. Еще бы! Такаятема для разговоров!

— Улыбаться будете, когда вернетесь домой из булочной, а ввашей квартире будет жить чужой мужик, — сказал я.

Глаза у Галины Романовны округлились.

— Ах ты… — завопила она, в панике отступая в свою квартиру.— Знать тебя не знаю! И не жил ты здесь никогда!

Давыдов вздохнул:

— Зря вы так. Похоже, вам предстоит долгое разбирательство,а вы свидетелей против себя восстанавливаете…

— Так вы мне верите? — спросил я.

Никогда я милицию не любил. Слишком уж часто беды от ментовбольше, чем помощи. Но этот старший сержант мне нравился, он… ну, как сказать,походил на правильного. На нормального милиционера. Такого, каким тот долженбыть. Даже то, что он спасовал перед документами Натальи, меня не обидело.

— Верю. Не похоже, что вы врете, да и зачем вам врать. И соседямвашим я верю. — Давыдов достал пачку «Явы», предложил мне, я отказался. Давыдовзакурил и продолжил: — Если бы я решал, то одно слово этой сволочной бабки всебумажки бы перевесило.

— Да уж, если она вступилась… — буркнул Петр Алексеевич. —Не угостите?

Давыдов глянул в пачку. Сказал:

— Последнюю менты не забирают… зато угощают. Кури, у меня вмашине есть.

Похоже, расходиться им не хотелось — настолько ошарашиловсех происходящее.

— Что же мне делать? — спросил я.

— Документов у вас нет? Кроме паспорта?

Я покачал головой.