Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечноремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек.Молодежь приходила за больничным, старушки — за общением. Лечиться здесьстоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь радиредких больничных «по гриппу».

Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданкиИвановой — пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…

Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливоожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо.Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…

— Четвертый час кончается, — предупредил водитель.

— Дальше я пешком, — сказал я. — Тут рядом.

Заплатил восемьсот рублей — вполне по-божески, исходя измосковских расценок.

— Давай уж подброшу, — сказал водитель. — Просто так.

Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меняпонял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тожегде-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть— «в Абхазии меня сразу убьют».

А я мог посмотреть на свой бывший дом.

— Спасибо, — отказался я. — Пройдусь немного. Я тут рядомживу.

Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачкусигарет — нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизньрушится!

Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывалзанавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.

Потом вошел в подъезд, поднялся, постоял у двери. Тихо.Кешью, наверное, дрыхнет на диване…

Я достал связку ключей. Открыл первый замок.

А вот второй не смог. Пригляделся — и увидел, что в замкестоит новенькая личинка.

— Что творим? — раздалось со спины.

Я обернулся — по лестнице поднимался сосед.

— Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! — воскликнул я.

— А… — Он кивнул. Остановился у своей двери. — Сменила оназамок утром. Сама сменила, рукастая дама…

При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.

— Что же это делается? — спросил я. — Отобрали квартиру…представляете, все документы выписаны на нее! Везде!

Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потомсказал:

— Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…

Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тутеще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.

— Кто такой, что тут ходит? — спросила она у ПетраАлексеевича, начисто меня игнорируя.

— Кирилл же это, сосед… бывший… — буркнул Петр.

— Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Ивановаживет! — злобно сказала бабка.

— Старая ты дрянь… — не выдержал я. — Совести нет, так оБоге подумай, скоро уже встреча предстоит.

— Сейчас милицию вызову! — юркнув к себе, выкрикнула бабка.И принялась бесноваться за дверью.

— В милицию тебе попадать точно не с руки, — сказал Петр,входя в свою законную квартиру. — Выпить хочешь?

Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог,слишком уж бурлил адреналин в крови.

Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем скинолога.

Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонилуже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем,заводчикам породистых собак звонят непрерывно.

— Полина Евгеньевна? — нарочито бодро спросил я. — ЭтоКирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.

— Кешью… Кешью… — пробормотала Полина Евгеньевна. Как и всезаводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. — Помню, славненькийкобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?

— Да нет, все в порядке, — соврал я. — Я у васпроконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакойпроблема случилась.

— Только коротко, — сразу же расставила акценты ПолинаЕвгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ееобязанности.

— У него тоже скай, хороший молодой песик, — сказал я. — Ивот он внезапно перестал хозяина признавать. Совершенно случайную девушкутеперь воспринимает как хозяйку, а на друга рычит, лает, чуть ли не укуситьготов. Почему такое могло случиться?

— Совсем не воспринимает? — заинтересовалась заводчица.

— Совсем! Как на чужого смотрит! А девчонку эту слушаетсяпрекрасно!

— Вы пса не наказывали? — спросила Полина Евгеньевна, даваяпонять, что моя жалкая хитрость про «друга» не сработала.

— Да нет, как можно, — пробормотал я.

— Он же у вас не кастрирован? Может быть, у девушки сейчас…критические дни… — замялась Полина Евгеньевна. — А пес молодой, активный, вот иластится к ней. Но то, что он перестал воспринимать вас как хозяина…

— Моего друга!

— Хорошо, хорошо. Вашего друга. Так вот вы передайте вашемудругу, что скай — порода очень эмоциональная, интеллигентная и в ответ нагрубое обращение может обидеться. Даже на хозяина. Надо быть ласковее ссобакой. Может быть, даже извиниться перед ней. Они ведь все понимают, совсемкак люди! Не поверите, был у меня случай…

— То есть такое возможно? — прервал я Полину Евгеньевну.

— Я, честно говоря, не сталкивалась, — сухо сказалазаводчица. — Но все когда-нибудь случается в первый раз. Доброта и забота,запомните! Добротой и заботой можно от собаки добиться всего, а вовсе не силойи командным голосом! Собаки — они как люди, только еще лучше. Они в отличие отлюдей не предают!

— Спасибо большое… — промямлил я. — Так и скажу другу…

— Вот так и скажите! И супруге привет большой передавайте…Наташа, кажется, ее зовут?

Я похолодел. Мне показалось, что в трубке я слышу шуршаниебумаг.

— Вы ошиблись, я не женат.

— Ну как же не женаты? Вот у меня все записано: Кешью фонАрчибальд, кобель, владелица — Наталья Иванова…

— Да, вы правы, — сказал я. — Простите за беспокойство. Досвидания.

Они не упустили ничего! Они подменили документы даже вквартире заводчицы!

И ради чего? Ради однокомнатной квартиры в старом панельномдоме?

Бред, чушь, нонсенс!