Оно принималось на месте и без проволочек, чаще всего обестороны признавали решение суда справедливым. Местное судопроизводство непредусматривало апелляций, так как апеллировать было фактически не к кону.Опрашиваемые по тому или иному делу свидетели, как правило, не присягали наБиблии и не клялись говорить исключительно правду.

Разумеется, в таких условиях дача ложных показаний илжесвидетельство были обычной практикой. В конце концов, дело происходило втюрьме, а не в обычном суде.

– Что у нас дальше? – повернулся к Т. Карлу Спайсер.

Тот слегка замялся, а потом собрался с силами и решительноответил:

– Дело Уиза.

В столовой воцарилась гробовая тишина, а потом вдругпослышался скрип старых пластиковых стульев и агрессивно-нервное ерзаньеприсутствующих. Шум и скрип в зале продолжались до тех пор, пока Т. Карл невышел из себя и не призвал к порядку.

– Хватит ерзать! – громко воскликнул он, нетерпеливовзмахнув рукой. – Вы и так слишком близко придвинулись к судьям. –Действительно, внезапно возбудившиеся слушатели оказались на расстоянии менеедвадцати футов от судейского стола. – Призываю всех к порядку и прошу неприближаться к судьям!

Дело Уиза рассматривалось в тюрьме «Трамбл» уже несколькомесяцев. Он был молодым и весьма дерзким мошенником с Уолл-стрит, и, по слухам,облапошил не одного богатого клиента, скопив таким образом не менее четырех миллионовдолларов. Уиз надежно укрыл деньги в одном из банков за границей и эффективнораспоряжался ими из тюрьмы. Ему осталось сидеть еще как минимум шесть лет,после чего он должен был выйти на свободу. К тому времени ему будет сорок и онвполне сможет насладиться жизнью миллионера. Все обитатели «Трамбла» считали,что он ведет себя достойно, тихо, не нарывается на неприятности и с нетерпениемждет того момента, когда двери тюрьмы распахнутся перед ним и позволятдобраться до сбережений. Никто не сомневался в том, что он сразу же улетит насвоем самолете в какую-нибудь маленькую страну, где без особых проблем будетдоживать оставшиеся годы. А слухи о его богатстве и предприимчивости с каждымднем все активнее циркулировали среди обитателей тюрьмы.

Заключенные видели, что этот парень держится в стороне отостальных и почти все свободное время проводит за изучением финансовых сводок ианализом экономических публикаций, совершенно непонятных для непосвященных.Вскоре друзья по несчастью стали проявлять к нему повышенный интерес ипопытались вырвать у него хоть какую-нибудь полезную информацию относительновыгодного вложения оставшегося на воле капитала. Причем больше всех преуспел вэтом бывший адвокат по имени Рук. Он даже организовал своеобразный инвестиционныйклуб, поставивший своей целью заработать приличные деньги на знаниях и опытеУиза. Однако члены клуба прогорели, и вот теперь Рук от имени пострадавшихподал иск в суд, обвиняя Уиза в очередном мошенничестве.

После объявления продолжения слушания дела Рук занял местосвидетеля и начал горестный рассказ. Обычная процедура выступлений свидетелейстроилась таким образом, чтобы можно было добиться истины самым коротким ибыстрым путем.

– Итак, – продолжал показания Рук, – я подошел к Уизу испросил его, что он думает о котировках акций новой интернетовской компании подназванием «Вэльюнау», о которой я вычитал незадолго до этого в журнале «Форбс».Я знал, что акции этой компании вот-вот станут доступны широкой публике, ирешил рискнуть. Тем более что с самого начала доверял этой компании и верил вее неплохие перспективы. Уиз сказал, что посмотрит бумаги и посоветует, какпоступить. Но я так ничего и не добился от него. Через некоторое время я сновапришел к нему и сказал: «Эй, Уиз, ну так что там насчет компании „Вэльюнау“?»Он заявил, будто это весьма солидная компания и скоро ее акции взлетят таквысоко, что пробьют любую крышу.

– Я этого не говорил, – неожиданно воспротивилсярасположившийся в другом конце зала Уиз. Он, как всегда, был в гордом одиночествеи сидел неподвижно, облокотившись на спинку стула.

– Нет, говорил, – настаивал Рук.

– Не говорил.

– Как бы там ни было, – продолжал Рук, – я вернулся в клуб иобъявил, что Уиз высоко оценивает перспективы этой компании, и вскоре мыприняли решение купить небольшой пакет акций «Вэльюнау». Но обычные люди немогут этого сделать, если у них нет определенных связей, ведь это закрытоеакционерное общество. Посоветовавшись с друзьями, я снова пришел к Уизу исказал: «Послушай, Уиз, ты не мог бы связаться со своими друзьями с Уолл-стрити помочь нам купить несколько акций этой фирмы?» Уиз немного подумал и ответил,что, по его мнению, он мог бы помочь нам.

– Это ложь, – снова возразил Уиз.

– Тихо, – зашипел на него судья Спайсер. – У тебя еще будетвозможность ответить на все обвинения.

– Он лжет, – не унимался тот, наивно полагая, что ничегоподобного в тюрьме быть не должно.

– Несмотря на все это, – продолжал меж тем Рук, – мы решилисыграть на фондовой бирже и неплохо заработать, заняв видное положение вкомпании «Вэльюнау». Наша стратегия заключалась в том, чтобы быстроликвидировать все наши холдинги и консолидировать свой капитал.

– Консолидировать капитал? – удивленно переспросил судьяБич. Рук говорил так, словно был многоопытным банковским менеджером ифинансовым магнатом, распоряжающимся миллиардами долларов.

– Совершенно верно, консолидировать, – подтвердил Рук. – Мывлезли в долги, заняли деньги у друзей, родственников и таким образом собралипочти тысячу баксов.

– Тысячу баксов… – задумчиво повторил судья Спайсер ипокачал головой. Неплохой результат для тюремных заключенных. – Что жеслучилось потом?

– Потом я снова встретился с Уизом и сообщил, что мы готовык самым решительным действиям. Как сейчас помню, это было во вторник. Я спросилего, может ли он помочь нам приобрести пакет акций нужной нам компании. Уизсказал, что нет никаких проблем, поскольку у него есть близкий приятель вкомпании «Голден сакс» или что-то в этом роде и он может оказать нам такуюуслугу.

– Он снова лжет! – выпалил Уиз из дальнего конца зала.

– Не обращайте на него внимания, – продолжал как ни в чем небывало Рук. – Так вот, в среду я снова встретился с Уизом в восточном дворике иопять спросил его насчет акций. И он еще раз подтвердил, что нет никакихпроблем.

– Вранье, – парировал тот.

– У меня есть свидетель.

– Кто? – оживился судья Спайсер.

– Пикассо.