не обращайтесь в женском поле, — последнюю фразу она сказала более спокойным голосом. — Я хотел спросить: как вы можете терпеть такое отношение к себе?

— Но у нас нет выбора, нам некуда идти… — сказала другая девочка.

Шай молчала и просто наблюдала за всем происходящим. Она, скорее всего, стеснялась говорить, как это обычно бывает. Я заметила ее взгляд, который с интересом и увлечением рассматривал нашу новую знакомую.

— Ерунда. При желании уже можно было убежать и хоть куда-то пойти. Неважно, куда. Неужели есть что-то хуже этого места?

— Но тут хотя бы кормят…

Максвелл скривился:

— Я не собираюсь есть эти помои. Не знаю, как вы, а я сваливаю отсюда.

— Что? — спросила вдруг я. Убежать? Меня снова передёрнуло. — Но когда? И куда?

— Сейчас. Точнее говоря, — Максвелл посмотрел на настенные часы, — этой ночью. Но тебе какое дело?

Неожиданно для самой себя и остальных, я сказала с твёрдой решимостью:

— Я с тобой.

И тут Шай резко вскочила:

— Что?? Куда?? А как же я?

Ах, точно, Шай… Я посмотрела в её испуганные глаза. Я не могу бросить её здесь, и без неё я точно никуда не пойду. Поэтому я с настойчивостью в голосе сказала:

— Тогда пойдём вместе!

— Н-но… а если нас поймают?

— Не поймают, — сказал Максвелл, — у меня есть план.

Не знаю, что тогда меня подтолкнуло. Мне тоже надоело это место. Мне надоело жить в страхе и вечно опускать глаза при виде Надзирателя. Нужно что-то делать. А что будет дальше — потом и посмотрим.

— Ну… ну ладно… — замялась Шай. Её голос стал ещё тише, чем обычно. — Мне всё равно некуда идти… и без тебя я здесь пропаду… Если ты согласна убежать, то я с тобой.

Я улыбнулась и крепко, очень крепко её обняла:

— Всё будет хорошо, Шай. Я уверена, за стенами хуже быть не может.

Прозвучало натянуто и отчаянно оптимистично. Мне самой вдруг стало страшно от собственного решения, но я никак не хотела терять свой оптимизм и надежду на завтрашний день! Не сейчас.

— Советую прямо сейчас собирать свои вещи, — холодно сказал Максвелл. — И я вам расскажу план.

И именно этот вечер полностью изменил мою жизнь.

Глава 2 — Свободный полет… или же падение

— Слушай, ты так благородно заступилась… то есть, заступился за того мальчика! Ну, там, в столовой, — сказала я восхищённо, когда мы сели вместе обсуждать план, сидя на моей кровати.

— Мне плевать на того пацана, — сказал холодно Максвелл, — просто этот ваш Надзиратель слишком много себе позволяет. Итак. Я бы предложил уйти через окно, но тут решётки…Словно мы в какой-то тюрьме, — Максвелл презрительно поморщился. — Но ладно, имеем, что имеем. Итак, наш план. Той ночью, когда меня привезли сюда, я своими глазами видел, что дверь выхода закрывают на ключ. Может, кто-то знает, где он?

— Да, он в коморке смотрительниц. Ночью дежурят две тётеньки — одна в первую половину ночи, другая во вторую. Так что, туда будет очень опасно идти, — говорила Шай тихим голосом. Она говорила более уверенно, чем раньше, однако, по её лицу было понятно, насколько сильно ей не нравится вся эта идея и то, во что она сунулась. Но, наверное, дороги назад уже нет. У меня есть шанс что-то поменять — и я сделаю это!

Было уже довольно поздно, и только благодаря свету луны, что лился из окна, можно было что-то разглядеть. Мои глаза уже привыкли к темноте, так что я вполне всё могла увидеть. Остальные дети, которые были в комнате, либо укладывались спать и старались игнорировать нас, либо любопытно слушали, не перебивая и не участвуя в нашем диалоге. Я на некоторое время задумалась и посмотрела на дверь в нашу комнату, и в дверях увидела…

— Ой! — я не смогла сдержать свои эмоции, когда увидела того самого мальчика, которого сегодня Надзиратель водил лицом по столу. — Ты? И как долго ты тут стоишь?

Шай и Максвелл перевели взгляд на этого мальчика. Кристофер же, проигнорировав мои слова, подошёл к нам поближе, достал блокнот и карандаш. Почеркав в нём какое-то время, он протянул нам блокнот с надписью:

«Я пришёл сюда для того, чтобы поблагодарить Максвелла за то, что он защитил меня сегодня в столовой. Но теперь, когда я услышал весь ваш разговор, я хочу убежать с вами»

— Ну уж нет! — сказал Максвелл. — Только мешать нам будешь. Нам тут дети не нужны.

Несмотря на свою немоту, Крис мог прекрасно слышать всё, что мы говорим. Он не был с рождения глухим, просто его голосовые связки повредились ещё в детстве по неизвестным мне причинам. Поэтому, услышав слова Максвелла, он снова начал чёркать в блокноте и протянул его нам, но уже со следующей фразой:

«А если я вам помогу сбежать, мне можно пойти с вами?:(»

Максвелл, судя по всему, заинтересовался:

— И каким же образом?

В лунном свете можно было разглядеть его — обычная коричневого цвета жилетка, желтоватая майка и светло-бирюзовые шорты до колен. Также у этого мальчика была врожденная особенность — гетерохромия. Левый глаз серого цвета, другой — зелёного.

«Я отвлеку смотрительницу, пока вы будете доставать ключ»

Его взгляд был наполнен уверенностью и детской упрямостью. Но мне не хотелось бы впутывать во всё это 10-ти летнего мальчика. Да, это было бы великолепно, если бы он нам помог, но что если что-то пойдёт не так? Да и что он будет с нами делать? Нам бы прокормить хотя бы самих себя…

Но Максвеллу, похоже, наоборот нравилась эта идея. Он улыбнулся, хотя, тут больше подойдёт выражение «оскалился», а в темноте это выглядело ещё зловеще. Да что с ней… точнее! Что с НИМ, чёрт возьми, не так?

— Максвелл, я понимаю, что это великолепный шанс сбежать, — начала я, а взгляд Макса с Кристофера перенёсся на меня. — Но я не хочу подвергать Криса опасности, он же ведь совсем маленький, если кто-то что-то узнает, его накажут и…

— А у тебя есть другие варианты? Я тебя внимательно слушаю.

И да, других вариантов у меня нет. Но мне было ужасно стыдно смотреть на Кристофера, и я не хочу волноваться за него!

— Отлично, — сказал Максвелл, послушав моё молчание. — В таком случае, давайте всё обдумаем заново.

На протяжении 10-ти минут мы продумывали план до мелочей. Если верить настенным часам, то сейчас примерно пол-одиннадцатого. Как же быстро летит время… Итак, наш план заключался в следующем: Кристофер уводит смотрительницу на третий этаж в медпункт, притворившись больным, пока мы забираем ключ