и уходим. Вроде бы просто, но не хотелось бы, чтобы мы наткнулись на Надзирателя, который частенько засиживается допоздна в этом месте.

Что ж… судя по всему, когда мы уже собирались делать свои плохие дела, многие в комнате уже спали, или же ворочались в своей постели.

И всё же, мне было безумно страшно, настолько, что щекотало пятки. Я пошла на самый отчаянный шаг в моей жизни, и я надеюсь, что это было не зря. В любом случае, это лучше, чем терпеть издевательства Надзирателя… а может, есть что-то похуже этого? Может быть, мне всё-таки удастся найти своих родителей… сделать то, что я так давно хотела.

— Что же ты хочешь сказать, я не могу взять своего плюшевого мишку? — разочаровано спросила Шай, смотря на Максвелла. Я опять задумалась и что-то пропустила?

— Ты сейчас серьёзно? Какой к чёрту медведь, ты видела его размер вообще? Это просто бесполезный груз, — сурово сказал Максвелл, а у Шай был такой вид, будто бы она вот-вот заплачет. Увидев, какое у неё выражение лица, я решила заступиться за свою подругу:

— Да ладно, пусть возьмёт! Тебе-то какое вообще дело?

— Мне абсолютно всё равно. Просто это нелогично. В случае опасности, когда вы будете убегать, эта игрушка может помешать. А Шай в этой ситуации просто ведёт себя как маленький ребёнок.

От таких слов я почувствовала, как это накопленное непонимание за такое короткое время нашего общения к Максвеллу наконец-то достало своего пика. И я, чуть ли не крича, сказала:

— Да что с тобой не так?!

— Тише ты, иначе сейчас смотрительница к нам в гости наведается, — усмехнулся Максвелл. Видимо, его только забавляла моя реакция. — Я говорю объективные вещи, а как вы к ним относитесь — это уже ваше дело, — Макс повернулся к Кристофу, а тот лишь неловко улыбнулся. — Так, Крис, не подведи. Выдвигайся.

Я бы сказала ему всё, что я о нём думаю, но лишь сделала глубокий вдох. Сейчас не время спорить… Кристофер вышел из комнаты, а мы подошли к двери и начали наблюдать за всем происходящим через немного приоткрытую дверь. Всё происходило в полнейшей тишине, можно было услышать лишь шаркающие тапочками шаги Кристофера. Практически ничего не было видно в коридоре — сплошная темнота, не более… Когда тьма поглотила Криса полностью, я заволновалась, и начала еще больше вслушиваться в его шаги, пока… Пока он не постучался в каморку смотрительниц. Оттуда вышла та самая дежурная в эту ночь, озарив коридор светом из каморки. Теперь я могу четко все видеть.

— Чего тебе? — грубо сказала та.

Кристофер протянул ей блокнот, на котором заранее написана фраза:

«У меня болит живот. Можете, пожалуйста, провести меня в медпункт? Я очень боюсь темноты»

Смотрительница, прочитав фразу до конца, недовольно посмотрела на Криса. Я уже боялась, что та откажет, но женщина, кажется, вошла в положение и сказала сердито:

— Ладно, Кристофер. Но в следующий раз пойдёшь один! Надо бороться со своими страхами!

Дальше смотрительница взяла с собой свечку и подожгла ее, потом, оглянувшись по сторонам, закрыла за собой дверь. Они все дальше отдалялись от нас, пока свет не начал пропадать за лестницей и мы не услышали неразборчивые слова смотрительницы — она что-то говорила Крису, но что именно, разобрать было трудно. Мы не стали задерживаться и сразу же, буквально пробежав на носочках, добежали до коморки смотрительницы, заглянули туда — никого.

— Ну, слава богу… — сказала я совсем тихо.

— Тшш! — это уже Максвелл. Он, как самый смелый среди нас, вошёл в коморку, немного покопался и достал тот самый заветный ключ. Он также тихо проскочил к нам и кивком указал на лестницу. Мы, в напряжённой тишине, быстро спускались по ней. На моё удивление, мы никого не встретили, хотя я очень боялась, что именно на этом этапе мы наткнёмся на смотрительницу, что возвращалась обратно в каморку. Мы спустились до первого этажа, подошли к двери выхода. Максвелл всунул ключ в замочную скважину и повернул.

И тут… в ту же секунду, как эта дверь со скрипом распахнулась, а в моё лицо ударил прохладный ветер, раздался яростный голос никого иного, как Надзирателя:

— Ах вот ты где, украли ключ, значит?! Ну, идите-ка сюда, сейчас вам мало не покажется!

Он такого рева я содрогнулась. Неужели всё-таки заметили?! На секунду я просто замерла, и единственное, что вернуло меня в наш мир, это крик Максвелла:

— Вот дерьмо, бежим быстрее!

И мы побежали к забору, который достаточно было просто перелезть. Максвелл буквально за два прыжка смог преодолеть препятствие, и он тут же скрылся за лесными деревьями… Дождь уже смочил всё, что только можно, было очень скользко — я неуклюже залезла на забор и упала на землю по ту сторону забора. Я обернулась в сторону Шай, которая бежала сзади, и вскрикнула, буквально умоляя:

— Шай, поторопись!!

— Я пытаюсь, пытаюсь! — в истерике кричала та, пытаясь залезть на забор … вместе со своим плюшевым мишкой. Эта попытка закончилась успехом — она плюхнулась в грязь, уронив свою любимую плюшевую игрушку. Только я хотела помочь ей встать, и только Шай поднялась на колени, как тут же её голова ударилась о забор, и так сильно, что Шай вскрикнула от боли. Это был Надзиратель, он схватил Шай за волосы на затылке через забор и держал. Господи, какого хера?! Я стояла на месте, в полном шоке, и мое тело начало дрожать от холодного, мокрого дождя, и от такого же пронизывающего страха. Я еле выдавила из себя крик:

— Ш… Шай! Пусти её!! — это было уже обращение к Надзирателю. Я хотела что-то сделать, как-то помочь, но тут…

— Отойди, — спокойный и очень недовольный голос Максвелла. Он вернулся? Зачем? Он подошёл вплотную к забору. Я не видела в темноте глаз Надзирателя, но по его голосу можно было понять, что тот в полнейшем бешенстве. Он так сильно кричал — я даже никогда не слышала его таким:

— Ахх, опять ты, полувыродок?! — заорал Надзиратель, увидев Максвелла.

— Ага, — сказал Максвелл, а в своей руке он держал… револьвер?! Что, откуда у Максвелла РЕВОЛЬВЕР!? У него всё это время он был с собой? Нет, такого быть не может, ведь при поступлении в приют новенькие дети проходят осмотр, там же вынимаются все подозрительные вещи… а значит…

Оглушающий выстрел жестоко выдернул меня обратно в реальность. Я дёрнулась и уже захотела закрыть уши, но опоздала. Дальше последовал такой же оглушающий рёв раненного Надзирателя — его тяжёлое тело упало на землю,