– Ты с ним и голос меняла?

– Конечно.

– Скажи что-нибудь, мне интересно, как ты с нимразговаривала, – попросил Дима.

Низким голосом, в котором явственно слышались англоязычныеинтонации, Настя произнесла:

– Мне кажется, Дмитрий Владимирович, вы предпринимаетепопытки меня соблазнить. Я полагаю, что вы человек трезвомыслящий и отдаетесебе отчет в полной безнадежности вашего предприятия.

Она скользнула вниз, и белая пена укрыла ее до самогоподбородка.

* * *

– Ну, ожила? – спросил Захаров, когда Настя,укутанная в длинный халат, вышла из ванной. – Я чай заварил. Садись,рассказывай.

– Мне перед сном чай нельзя, – помотала головойНастя. – Я яблоко погрызу. Значит, так, Димуля. Первое. АлександрЕвгеньевич Павлов хорошо ориентируется в тексте своей диссертации, помнит его идостаточно связно излагает. Но я абсолютно убеждена, что он ее не писал. Онвсего лишь добросовестно выучил ее. Он не смог ответить ни на один вопрос, накоторый ответил бы любой настоящий автор.

– Значит, Филатова не преувеличивала, когда говориламне в машине, что начальникам диссертации пишут профессора? Я, честно говоря,ей не поверил.

– Зря. Очень распространенная практика. Я этоспециально выяснила. Теперь второе. Свою монографию Ирина Сергеевна Филатоваписала, несомненно, сама. Среди ее бумаг есть переводы всех зарубежных работ,на которые она ссылается, причем переводы не официальные, а рукописные,выполненные ею же. Она хорошо владела английским. Стиль, логика, подачаматериала – все указывает на ее авторство.

– А что, были какие-то сомнения?

– Посуди сам. План на следующий год верстается всентябре. До этого долгое время Филатова отказывается заниматься докторскойдиссертацией, она постоянно загружена текущей научной работой. Наконец, последлительных уговоров, она заявляет в план монографию, происходит это в сентябрепрошлого года, а уже к Новому году книга отпечатана начисто. Ее адъюнкт получаетэкземпляр, по его словам, сразу после праздников. Когда она успела ее написать?

– Бывает же, что все материалы и наброски уже готовы,остается только скомпоновать их. Это не занимает много времени.

– Бывает, – согласилась Настя. – Но где этинаброски? Я не нашла ничего, ни одного самого малюсенького листочка. Такоеможет быть только в том случае, если книгу ей кто-то написал. Или она украларукопись. Но все это не так, потому что, повторяю, ее авторство сомнению неподлежит.

– Ты видишь какую-то связь между диссертацией Павлова иэтой монографией? – недоверчиво спросил Дима.

– Самую прямую. – Настя вздохнула. – Текстыабсолютно идентичны. Слово в слово. Только названия разные. У Павлова –«Криминологическая характеристика консенсуальных деликтов в сфере советскогогосударственного управления», а у Филатовой «Криминология. Коррупция. Власть».Да по существу и названия не так уж отличаются, консенсуальные деликты в сферегосударственного управления – это эвфемизм, характерный для того периода, когдаПавлов защищался. На самом деле это завуалированное название коррупции.

– Ничего не понимаю. В восемьдесят седьмом году кто-топишет Павлову диссертацию, а спустя четыре года Филатова самостоятельно пишетточно такую же работу? Настя, не морочь мне голову.

– А ты не допускаешь, что этим «кто-то» и былаФилатова? Почему бы ей не написать Павлову диссертацию за деньги? Тогда, покрайней мере, ясно, что Павлов действительно давно знает ее, но не хочетафишировать деловой характер знакомства и прикрывается амурными делами. Здесьмногое не сходится, согласна, но в качестве рабочей гипотезы подойдет. Вовсяком случае, эта гипотеза объясняет отсутствие черновых материалов иневероятную скорость написания книги. Павлов чем-то очень обидел Ирину, и онарешилась на публикацию давно написанной рукописи. Если бы Павлов поднял скандали обвинил ее в плагиате, она бы в два счета доказала свое авторство.

– А что у тебя не сходится? По-моему, вполнеправдоподобно.

– Нет, в этой гипотезе дыр больше, чем связок. В однудыру у меня провалился автореферат диссертации Павлова, который Филатова искалапо названию, а не по фамилии автора. В другой дыре торчит голова какого-тоВладимира Николаевича. И вообще это не вяжется с ее характером: написатькому-то работу, получить за это деньги, а потом пытаться при помощи этой жеработы пролезть в докторантуру. Мошенническим путем собрать два урожая с одногопосева. Нет, не вяжется. Если бы она написала диссертацию за деньги, то нестала бы публиковать книгу. И наоборот, она опубликовала бы книгу только в томслучае, если бы не было этой истории с диссертацией. Или – или. И анализстатистики по Энской области никак сюда не приклеивается. Ирина искалакомпромат на Павлова, это совершенно очевидно. Зачем?

– Может быть, чтобы он не возникал, когда онаопубликует книгу?

– Слишком сложно, – покачала головой Настя. –Ей незачем было бояться этого. Любая филологическая экспертиза подтвердит ееавторство. И потом, заткнуть рот Павлову – вовсе не решение вопроса. Кто угодноможет прочитать и диссертацию, и монографию, тем более что они посвящены однойпроблеме. Нет, тут что-то другое. Но самое главное – непонятно, какое отношениевсе эти научные дела имеют к убийству. Пойдем-ка спать, Димуля. В постели лучшедумается.

– Женщина, у которой постель ассоциируется с местом дляразмышлений, совершенно безнадежна, – шутливо вздохнул Захаров.

Но Дима Захаров ошибался, Настя вовсе не была так ужбезнадежна. Просто она привыкла решать задачи последовательно, по мере их возникновения.

Лежа в постели в маленькой комнате квартирыГордеева-младшего, она снова и снова пыталась составить такое уравнение, прирешении которого в ответе получились бы два идентичных текста и один труп. Былопочти четыре часа утра, когда уравнение наконец составилось.

Настя встала, накинула халат и на цыпочках подошла ккомнате, в которой спал Дима. Дверь была распахнута настежь, Настя осторожнозаглянула в комнату.

– Дима, – шепотом позвала она.

Тот мгновенно открыл глаза, словно и не спал.

– Ты чего не спишь? – спросил он тоже шепотом.

– Я решила.

– Что ты решила?

– Задачку. Я все поняла. У меня возникли новые вопросы,но зато не осталось ни одной дыры.

Дима включил лампу у изголовья и посмотрел на Настиносияющее лицо и сверкающие от радости ярко-голубые глаза.

– Сумасшедшая! – тихо проговорил он сулыбкой. – Для тебя решенная задачка слаще шоколадной конфеты. Иди сюда.

Настя вытянулась рядом с ним на диване, обняла за шею ивозбужденно зашептала:

– Скорей бы утро! Тогда я смогу кое-что выяснить…

– Замолчи, – одними губами произнес Дима, крепкоприжимая ее к себе и целуя. – Хватит быть умницей. Побудь хоть немногопросто женщиной…