Как и в жизни.

Игра дарит мне лёгкое счастье, доступное, как старый анекдот.

Мы построили бизнес из быта. Мы живём на экране – играем, в шутку переругиваемся, разговариваем о жизни и за это получаем деньги. Иногда мы играем в другие игры, например… «Из двух зол». Похоже, эта игра будет преследовать меня всю жизнь.

Люкас боготворит меня, говорит всякие нежности типа: «Ты принесла мне удачу» и «я тебя обожаю». Вообще-то, боготворить надо Ника, ведь именно он запустил наш канал к практически моментальной славе, хотя и феномен русской попки сыграл свою роль.

Люкас ходит в магазин, делает мне кофе по утрам, однажды даже вымыл посуду. Но мы оба знаем, что это не то будущее, о котором я мечтаю. Я задержалась в Лондоне, потому что поверила бабушке, что в жизни не бывает случайностей. Вот и отдыхаю в жизни Люкаса случайной гостьей.

Алли Грей забавная и бесшабашная. Она не волнуется о будущем. Ей нравится инфантильный геймер Люкас, бармен Ник с талантом к пиару и оглушающе прекрасная свобода.

Алли Грей устраивает всё, кроме одного.

Александр Гранд.

Моя жизнь измеряется его появлениями. После неудавшейся кухонной беседы он прислал распечатки с цитатами стажёрок о том, как я якобы пыталась его соблазнить. К ним он прикрепил маленькую карточку с надписью: «Тебе удалось».

Следующим сюрпризом стала брошюра роскошной гостиницы.

«Назначь дату», – небрежно написал Гранд поперёк снимка двуспальной кровати.

После каждого его послания ярость разгорается заново, взрывается сверхновой.

Говорят, Гранд и Лоренс создали новую фирму, что-то связанное с информационными технологиями, но это всё, что я знаю о его жизни. Люкас, конечно же, подслушал разговор на кухне, поэтому считает нас бывшими любовниками и нагло шпионит за мной, вплоть до того, что достаёт письма из мусора. Но я не отвечаю на его вопросы, тема Гранда для меня табу.

На днях посыльный принёс приглашение на благотворительный вечер.

«Пойдёшь со мной?» – написал Александр, неровными буквами перечёркивая золотое тиснение.

Противно думать, что однажды всё моё существо дрогнуло бы от такой возможности.

Выбросив приглашение в мусорное ведро, я заметила приписки на обратной стороне.

Я куплю тебе приличное платье. Смой краску с волос.

Привычная волна ненависти опалила кожу. Это уже не чувство, а биологическое состояние организма. Бабушка советовала не желать ему зла. Алёна бы послушалась, но Алли Грей не такая, моё нутро пузырится от ненависти.

А потом Гранд позвонил.

– Ты не удосужилась ответить на приглашение! – обвинил, не здороваясь. – Я заеду за тобой в семь, платье привезу с собой. Сделай любезность, смой краску с волос! В таком виде нельзя появляться в приличном месте.

– Прощай, Гранд! Больше не звони.

– Ты видела, в какой дворец я тебя приглашаю? Если бы не я, тебя бы никогда не пустили в такое место…

– Пошёл ты!

Я сбросила звонок, но услышала достаточно, чтобы ненависть зарядилась новой силой.

Во время звонка рядом стоял Ник. Он успокоил меня, долго обнимал и гладил по спине. Мы с ним стали кем-то вроде приёмных родителей инфантильному Люку, и между нами зародилась симпатия. С Ником хорошо и спокойно. Мне нужна его поддержка, особенно сейчас, поэтому я согласилась пойти на свидание. В кино.

Мы честно пытались сблизиться. Ник положил руку на спинку моего кресла, я задремала на его плече во время скучной сцены, но физической тяги не было. Симпатия и дружеское тепло слишком прочно осели в наших отношениях.

– Можно спросить про твоего сына?

Мы брели домой по вымытой дождём аллее и уже не притворялись, что это свидание, поэтому отношения вернулись в привычную дружескую тональность.

– Мой сын отличный парень. Лучше меня. – Помолчав, Ник вздохнул. – Жена с сыном уехали, потому что я пил.

– И что дальше?

– Я продолжил пить. Стресс на работе, усталость, можно придумать много отговорок, но я позволил им уехать. Жена поставила ультиматум: либо они, либо выпивка. Я выбрал выпивку.

– Я не видела, чтобы ты пил.

– Бросил год назад.

– Зачем ты работаешь в пабе?

– Когда алкоголь всё время рядом, липнет к подошвам, смердит сладкой забродившей вонью, перестаёшь его хотеть.

– Ты пытался помириться с семьёй? – Качнув головой, Ник отвернулся. – Боишься, что если они дадут тебе шанс, ты не сдержишь слово?

– Всего боюсь, – признался он.

Я обняла его за пояс. Вспомнилось, как он назвал себя бывшим отцом.

– Мой отец сбежал вскоре после моего рождения. Он англичанин, и я унаследовала гражданство. Его имя часто встречающееся, адреса нет. Раз уж я ему не нужна, то и не стремлюсь его найти, но всё равно не считаю его бывшим. Если набраться смелости и признать свои ошибки, то родные тебя простят. За грехи судят один раз, а потом всё остаётся в прошлом.

Очень хочется, чтобы у Ника началась светлая полоса в жизни, чтобы он воссоединился с сыном, про которого говорит с любовью в голосе.

Но Ник заговорил совсем о другом.

– Хм… интересно. Значит, за грехи судят один раз, а потом всё остаётся в прошлом? В таком случае, если Гранд признает свои ошибки и покается, ты его простишь?

– Речь идёт о связи отца и ребёнка. Если отец захочет со мной встретиться, я выслушаю его объяснения и постараюсь принять его таким, какой есть. Хорошим и плохим. А прощать… не всё нужно прощать, и не всем нужно прощение.

– Что, если Гранд будет умолять тебя о прощении и о втором шансе на отношения?

– Не верь выдумкам Люкаса, у нас с Грандом не было отношений.

– Если так, то почему он не оставит тебя в покое? Он пригласил тебя на благотворительный вечер. Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что Люкас рылся в мусорном ведре и нашёл приглашение.

– Гранд перед тобой извиняется и предлагает перемирие.

– Прочитал бы ты эти извинения!

– Не важно, что он пишет. Смотри на факты! Появиться с тобой перед журналистами – значит, фактически провозгласить твою невиновность и смыть последствия Кофегейта. Он пытается тебе помочь, это большой шаг.

– Мне нужен от него другой шаг.

– Какой?

– С обрыва.

– Уверена, что всё так плохо? Представь невозможное: Гранд стоит на коленях и умоляет дать ему шанс. Что ты сделаешь?

Мстительная, тёмная Алли Грей сделала глубокий вдох.

– Толкну его, чтобы упал на спину, и наступлю ему на горло.