— Ну, эта «мышка» прозвучала для меня сейчас как признание…

Делаю театральную паузу и жду, что же он скажет. Я сама себе нравлюсь, кажется, я научилась быть женщиной, научилась играть. Юлька-кокетка!

— Это точно ты? — спрашивает он после затянувшейся паузы.

— Конечно, я.

— Мне кажется, я ошибся…

— Эй, что случилось?

— Я просто хотел сказать тебе «спасибо». Больше звонить не буду…

— Подожди, — мой голос готов сорваться, а я — зарыдать. — Давай завтра при встрече все обсудим.

— Завтра?! — переспрашивает он и тут же осекается.

Итак, все карты раскрыты. Бессмысленно делать вид, что я не знаю, с кем имею дело. Нужно этот миг пережить, зажмуриться и пережить…

— Это все, извини, — говорит он, после чего я слышу только гудки.

Ни завтра, ни послезавтра, ни даже через месяц я его не увижу. Больше не будет совместных сцен, звонков, не будет иллюзий и разочарований — только пока я об этом не знаю, просто стою и думаю, что все это уже когда-то было. Жизнь похожа на бег по кругу. В который раз я остаюсь один на один со своими мыслями, надеждами и никому не нужными мечтами. По моим щекам вновь текут слезы…

* * *

Чем заполнить навалившееся одиночество? Тихой, неспешной музыкой. Марафоном по социальным сетям: фотографиями, лайками, твитами, которые дают мне ощущение причастности к огромному миру. Подготовкой к экзаменам: сначала — выпускным, потом — вступительным…

Одиночество — лучшее оружие против одиночества. Несколько месяцев я живу как отшельница, сижу в своей комнате, ни с кем не общаюсь и никуда не хожу. Иногда мама пристает ко мне с вопросами: «Что-то случилось?.. почему ты так мало ешь?.. почему не выходишь из дома?» Говорит осторожно, отводя глаза, и я точно знаю, что она не столько боится причинить мне боль, сколько того, что я впаду в состояние, подобное Димкиному. И я близка к этому. Как никогда, понимаю все попытки брата отгородиться от мира.

Однажды, подумав об этом, я даже решаю лечиться. Целый день я провожу в интернете в поисках пилюли — парня, с которым можно легко говорить обо всякой ерунде и при этом чувствовать себя интересной. Большинство из тех, кто мне пишет, ищут отношений отнюдь не платонических. Хотя нет, их ищут все — просто кто-то умело подает это под соусом из всяких романтических бредней, а кто-то не хочет этим заморачиваться или просто ленив и глуп и действует прямо.

— Приивет! Это Ииигорь! — произносит сладкий мужской голос.

Завязка весьма неожиданная. Впервые слышу такие нежно-леденцовые нотки в голосе мужчины. Кастрировали его, что ли, в детстве, — ерничаю я про себя.

— Привет! Какой такой Игорь? — спрашиваю, решив подшутить, поскольку уже жалею, что дала ему свой номер.

— Ну, это Иииигорь, — вновь скрипит мужской голос. — Я вот сейчас пишу, пишу тебе. Что же ты не отвечаешь?

— Так мы же вроде решили по телефону пообщаться…

— Да. Очень интересно слышать твой голос! Вот он какой… — говорит он так проникновенно, что у меня нет сомнений — это давно отрепетированный номер.

— Мы с тобой только час назад познакомились, — смеюсь я. — А судя по твоему голосу, ты мечтал услышать меня как минимум вечность!

— Ну…

— Видимо, давно так развлекаешься, да?

— Да нет. Не очень. Но и для тебя я не первый, так?

— В смысле?

— Ну, я не первый, с кем ты вот так вот…

«Опять новый повод вспомнить о Марке», — думаю я. Были ли наши телефонные разговоры для него развлечением? Или обычное совместное одиночество, общая грусть… Парень с сайта знакомств все еще говорит о чем-то. Но я не слушаю. Все эти случайные знакомые, виртуальные мальчики кажутся мне какими-то шуточными, нереальными персонажами — я сама их придумала. Реальность гораздо хуже… От всех этих попыток излечиться становится только тяжелее. Тошнит.

Начать новую жизнь или хотя бы вернуться к прежней, как это все равно случится рано или поздно, — у меня пока не получается.

* * *

Спустя пару недель после выхода фильма мы с Кириллом встречаемся в модном кафе. Мы оба уже давно чувствуем, что заигрались, устали, еще чуть-чуть — и будем ненавидеть друг друга. Последние недели дались нам очень нелегко: торжественная премьера, интервью, участие в популярном ток-шоу, — всюду мы изображали влюбленную пару. Марк следовал за нами, как призрак, впрочем, я и сама мысленно тянула его за собой…

— А как же Ромео? — всюду спрашивали нас.

— Марк уехал за границу учиться. Он очень талантлив и вскоре еще проявит себя, — Кирилл врал беззастенчиво.

Я все время молчала. Воспоминания о чужом, презрительном лице Марка, каким я его видела в последний раз, все еще угнетали меня. Марк молча удалился, а теперь мы лживо удаляем его как из своей, так и из чужой памяти. Я давно запуталась во всех наших пиар-ухищрениях и хитроумных планах. Жду, очень жду, когда все это закончится…

И вот сейчас, сидя в популярной забегаловке напротив Кирилла, я не слушаю своего так называемого парня. Смотрю на него, как на иллюстрацию моей богемной жизни, расстаться с которой мне все еще что-то мешает: рабочие обязательства, модные привычки, надоедливые воспоминания. Это все сон, который преследует меня. На самом деле в моей жизни есть только Димка и мама. И еще… в моей реальности присутствует одинокий Марк — его лицо в день нашей последней встречи, лицо, искаженное мукой оттого, что его предали, выгнали из этой якобы настоящей тусовочной жизни.

— А я смотрю, вы неплохо поживаете… — Маринка возникает перед нами из сигаретного дыма, как Афродита из пены.

— Привет! — нервно отвечает Кирилл.

— Привет! Да мы тут… собственно… — начинаю я.

— Ничего, ничего, я сейчас уйду, не волнуйтесь. Не буду вам мешать, у меня свои темы, — смеется Маринка, но есть в ее смехе что-то такое, от чего у меня комок в горле. — Вы такие красавцы! Звезды прям!

— Скажешь тоже… — Кирилл изображает смущение.

— Да ладно вам! Звезды не так близки друг к другу, как кажется. Я же все понимаю! — Она подмигивает и исчезает.

— Вот же! — вдогонку ей вскрикивает Кирилл. — И нафига подходила?..

«Вот же!» — думаю я. Мы не виделись с Маринкой с тех пор, как она приревновала меня к Кириллу. Звезды не так близки друг к другу, как кажется! Что за ерунда?.. Она ушла, а он остался, — я вновь думаю о Марке. Убежать из его мира не получается… даже когда мир Кирилла затягивает, как трясина.

* * *

Я все еще сижу в этом накуренном зале. Мне нужно обдумать слова Марины, а когда вокруг шум и гам, как-то спокойнее. Нет присущей одиночеству тоски, которая отвлекает от мыслей и не дает сосредоточиться на воспоминаниях.

— Неплохая девочка, да? — Кирилл кивает в сторону высокой блондинки.